priem1@tsu.tmb.ru
Вопрос образования в России всегда будет стоять «на повестке дня». Причина тому – не только в многократном реформировании системы образования, но и в использовании школы – а именно высшей – как инструмента для достижения целей. У каждого, будь то индивид, группа и даже само государство, эти цели разные: от попадания в элиту общества до навязывания государственной политики и идеологии молодым умам [1]. Как правило, именно политика государства диктует стандарты высшего образования. Этот процесс нетрудно проследить с момента возникновения первого высшего учебного заведения в Российской империи и до наших дней.
Во все времена идеалом воспитания служил разносторонне развитый, высокообразованный культурный человек, готовый служить на благо Родины [2]. В разные исторические периоды просвещенные деятели выдвигали новые идеи по достижению подобного идеала. Одновременно с этим государство оберегало свои незыблемые устои. С открытием в 1687 г. Славяно-греко-латинской академии в Москве было запрещено самостоятельное изучение иностранных языков дома с целью предотвратить риск отступления от православной веры [3]. Симеон Полоцкий, которому принадлежала идея создания академии, полагал, что она должна выполнять не только образовательные, но и идеологические функции, охраняя православные каноны, борясь с ересью [4, с. 167] Вместе с тем готовилось подспорье для будущих перемен – выпускники академии явились основой для зарождения российской интеллигенции, ядром интеллектуального потенциала общества, способствовавшего проведению петровских реформ [4, с.168].
В начале XVIII века отмечается влияние «европеизации», на первое место выходят культурный взаимообмен и обогащение, повышается интерес к науке и знаниям. Тем не менее, несмотря на явный отпечаток западноевропейской цивилизации на исконно русской культуре России, открывшийся в 1755 г. Московский университет по своей структуре отличался от университетов Западной Европы – в нем отсутствовал богословский факультет [4, с.183, 199]. Такая смена направления не означает, что Россия отошла от своих православных канонов – новый университет основывался на петровском принципе светскости образования, многопредметности, практической направленности и некотором энциклопедизме, и эти качества подчеркивали самобытность российской школы.
XIX век в российском высшем образовании открылся «Уставом учебных заведений, подведомых университетам» 1804 г., который узаконивал четырехступенную систему образования. Для поступления в университет – высшую ступень образования – было необходимо пройти предыдущие три ступени. Кроме того, университетам предоставлялась значительная автономия, что давало возможность относительно свободного развития посредством создания научных объединений и студенческих сообществ, выборных должностей ректора и деканов. Устав 1804 г. провозглашал образование в России бессословным, доступным, бесплатным, однако на практике этот проект оказался утопичным: отсутствовала необходимая материальная база, не хватало учителей, городское управление и земства не были готовы к реализации устава. Западные идеи Просвещения ощущались все сильнее: в уставе 1804 года не значились Закон Божий и русский язык как отдельные предметы [4, с.252].
При Николае I, новые уставы 1828 и 1835 гг. соответственно восстанавливали сословный, замкнутый характер образовательной системы, ограничивали права и автономию университетов [4, с.257]. Последнее – реакция на восстание декабристов 1825 г.; как упоминалось выше, университеты начала XVIII века обладали автономией, поэтому позднее именно их рассматривали как заведения, культивировавшие вольнодумие и революционные настроения в студентах. В николаевский период в государственной образовательной политике особую актуальность приобретает задача воспитания нравственности в духе служения престолу и отечеству. Как следствие – религиозно-нравственное воспитание с обязательным изучением Закона Божьего определяет основу учебно-воспитательного процесса в учебных заведениях. Предпосылкой нововведений является изменение положения духовенства – церковь превращается в один из государственных департаментов [4, с.257-258].
50-60-е годы в становлении высшего образования в России примечательны возвращением, а затем очередной отменой автономии университетов, а также основанием общественно-педагогического движения, наряду с другими своими требованиями выдвигавшее право на университетское образование.
Рубеж веков в российской образовательной политике характеризуется такими чертами, как необходимость реформирования системы народного образования, доминирование позитивистских философских настроений с их безграничной верой в науку и прогресс, и даже некоторый эклектизм [4, с.351].
С возникновением советской школы религиозное воспитание в учебных заведениях, согласно декрету 1918 г. об отделении церкви от государства и школы от церкви, было прекращено. В отношении образовательной политики применялся принцип трудового участия: все граждане должны не только работать, но и получить специальность в государственном учебном заведении. Практиковалось регулирование доступа к высшему образованию с целью управления доступом к профессиональным позициям и социальным благам. В СССР отмечался низкий уровень автономии вузов. Советские идеологи считали, что необходимо вооружение молодежи подлинно научными знаниями о природе и обществе, воспитание ее в духе коммунистической нравственности [5, с. 9]. Иначе говоря, марксистско-ленинский подход применялся ко всем формам знания.
Учебные заведения представлялись важным инструментом формирования советского общества и советского человека, призванным воспитывать дисциплинированность, ответственность, умение ставить общественные интересы и интересы коллектива выше личных [1, с.162]. Особого внимания стоит политика позитивной дискриминации. Согласно декрету «О приеме в высшие учебные заведения РСФСР», приоритет приема в вузы получали лица «из среды пролетариата и беднейшего крестьянства». Практиковалась система командирования, то есть приоритет отдавался рабочим и крестьянам, посланным на учебу партией, профсоюзами, фабричными комитетами. Выходцы из «бывших эксплуататорских классов» имели крайне малые шансы для поступления, к тому же с них взималась плата за обучение. Таким образом, рабочие и крестьяне должны были составить новую советскую элиту. Владение дипломом высшего учебного заведения стало символом культуры и революционного освобождения [там же, с.165].
В советское время высшие учебные заведения подверглись серьезной реорганизации. Приоритет отдавался техническим специальностям; по всей стране были закрыты факультеты социологии; вместо прежних университетов открывались марксистские высшие школы; повсюду проводились студенческие чистки. Но, несмотря на все вышеизложенное, советский режим стремился расположить к себе буржуазных профессоров и специалистов, дав им определенные привилегии. Сам Ленин считал, что через сотрудничество со старой интеллигенцией удастся поставить ее ум и навыки на пользу строительства социализма. Политика в отношении старых специалистов ужесточилась с началом индустриализации. Сталин призывал рабочий класс создать свою собственную, «новую» интеллигенцию. Так началось устранение буржуазных профессоров с преподавательских должностей в университетах. Недавнее стремление к сотрудничеству сменилось гонениями за «антисоветское поведение». Освободившиеся должности занимали лица, чье социальное происхождение соответствовало требованиям режима. В это время, по свидетельству современников, «каждый мог стать профессором» [6]. Партийное членство и высшее образование стали двумя основными каналами для попадания в элиту.
В дальнейшем происходит переориентация с социального положения на таланты, трудолюбие и интеллектуальные способности как на важнейшие критерии при приеме в вузы. Были реабилитированы старые специалисты. В 1934 г. в университетах были восстановлены исторические факультеты. Такое решение было связано с заботой Сталина об идеологическом воспитании советских граждан. Основная миссия вновь открытых факультетов заключалась в создании новых учебников по истории, которые должны были отображать события с точки зрения марксизма-ленинизма. К 1940-м года происходит полное восстановление университетов: страна нуждалась в культурных, всесторонне развитых кадрах.
Милитаризация общества в военные годы внесла свои изменения в систему высшего образования. Появились вечерние отделения в вузах; введенные в 1944 г. золотые и серебряные медали для выпускников были призваны стимулировать энтузиазм к дальнейшему обучению и позволяли поступить в университет без экзаменов.
К 60-м годам советская наука достигает впечатляющих успехов. С этим связано стремление многих молодых людей вступить в ряды интеллигенции (то есть получить высшее образование). В это время происходит расслоение общества по уровню доходов, престижу, стилю жизни. Изменения в обществе ведут к диверсификации учебных заведений по качеству подготовки и специализации, обеспечивающих воспроизводство элит и интеллигенции [7].
В следующем десятилетии высшее образование – а особенно центральные высшие учебные заведения - становится инструментом отбора высокого уровня. Согласно пятилетнему плану 1966-1970 года, предполагалось четырехкратное увеличение выпускников средней школы при увеличении мест в вузах лишь на четверть.
Реформа 1984 г., предпринятая с целью привлечения молодых людей к рабочим специальностям, в итоге привела к падению качества школьного образования, так как ученики тратили большую часть своего времени на обучение профессии. Как результат – высшие учебные заведения получали абитуриентов с низким уровнем знаний и направленностью, не подходящей для вступительных экзаменов. Наблюдалось падение качества и престижа высшего образования. Для устранения проблемы решено было передать больше автономии учебным заведениям, поднять качество среднего образования путем соответствия его результатов требованиям высшего для улучшения работы последнего, в связи с чем в школе появился 11-й класс.
После распада СССР высшие учебные заведения получают ряд свобод, связанных не только с изменением принципа финансирования, но и предполагающих независимое преподавание, исследования. Тем не менее, возникает так называемый рынок государственных услуг: открываются негосударственные вузы, появляются дополнительные к бюджетным договорные места.
В 2000-х основным координатором образовательной политики становится рынок труда. Высшие учебные заведения стремятся соответствовать требованиям потребителей, престижные вузы занимают наиболее выгодные позиции. Одновременно происходит падение качества образования и перепроизводство дипломов.
Что касается высшего образования в современной России, сегодня оно направлено на «решение задач последовательного повышения профессионального и общепрофессионального уровней, подготовку специалистов соответствующей квалификации» [1]. Тенденции развития высшего образования в России все более перекликаются с западными. Введение ЕГЭ как главного критерия поступления в высшие учебные заведения упростило процедуру поступления, но запустило процесс развития шаблонности, стандартности мышления. Еще один признак «европеизации» - включение России в Болонский процесс, провозгласивший идею создания единого образовательного пространства, развития непрерывного профессионального образования, перехода к общепринятой двухуровневой системе образования, спровоцировал как оптимистическую, так и пессимистическую позиции [8]. Представители последней аргументируют своё мнение как невостребованностью диплома бакалавра на рынке труда, так и необходимостью реформации всей структуры образовательного процесса в России. В целом, основной упор в высших учебных заведениях делается на посещении лекционных занятий, «бумажной» отчетности, в то время как освоение исследовательских навыков, навыков письма и чтения является второстепенным.
Система высшего образования в России на протяжении обозначенного периода претерпевала постоянные изменения как в структурном, так и в качественном плане. Варьировалась связь высшей школы с государством, менялись диктуемые высшим учебным заведениям стандарты и идеологии. Однако профессиональное образование в России всё также требует решения насущных проблем, соответствия современным реалиям и удовлетворения не только запросов государства, но и потребностей самих учащихся.
1. Шпаковская Л. Политика высшего образования в Европе и России. Спб., 2007.
2. История профессионально-педагогической деятельности / авт.-сост. Соколова И.Ю., Подгребельная Н.И. и др. Ставрополь, 2011.
3. Джуринский А.Н. История педагогики. М., 1999.
4. История педагогики и образования / под ред. З.И. Васильевой. М., 2011.
5. Народное образование в СССР. М., 1957.
6. Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union, 1921-1934. Cambridge etc., 1979.
7. Pennal J., Bakalo I., G.Z.F.Bereday. Modernization and diversity in Soviet Education. NY; Washington; London, 1971.
8. Боброва М.С. Духовно-нравственное становление студента в образовательном процессе вуза. СПб., 2005.
