КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ ДВИЖЕНИЯ И ПУТИ В ФАСТНАХТШПИЛЕ Г. САКСА «DER FAHRENDE SCH?LER» (1550)
Дронова Нина Петровна (Тамбов, Россия)
Современные подходы к исследованию языка как особой матрицы, в которой заключен весь комплекс знаний и представлений о мире данного языкового сообщества, открывают новые возможности исследования процессов концептуализации и категоризации мира, осуществляемых с помощью языка, специфики «ословливания» мира разными языковыми единицами [Кубрякова 2004]. В когнитивной науке конца XX – начала XXI вв. накоплен огромный опыт по описанию наиболее существенных концептов (в особенности на основе концептуального анализа) на материале различных языков, однако данный процесс исследования языковых репрезентаций знаний о мире в настоящее время продолжает сохранять свою актуальность, что обусловлено динамичностью языковых процессов, отражающих в свою очередь происходящие изменения в концептуальной картине мира. Новые подходы позволяют обратиться также и к историческому состоянию языка, открывающему доступ к ментальным процессам другого времени, особенностям мышления человека в процессе его эволюции на протяжении различных историко-культурных этапов (древнего мира, расцвета средневековья, периода Нового времени). «Мы неизбежно задаем истории вопросы, возникающие перед нами самими. Это вопрошание, попытка вступить в диалог с людьми иной культуры, нежели наша собственная, есть неотъемлемая функция современного сознания. [Гуревич 1984: 5-7].
В данной статье в когнитивно-дискурсивном аспекте рассматриваются проблемы языковой репрезентации важнейших концептов BEWEGUNG и WEG (ДВИЖЕНИЕ и ПУТЬ) на материале знаменитого фастнахшпиля «Der fahrende Sch?ler im Paradeis / Школяр в раю» (1550) немецкого драматурга Г. Сакса (1494-1576). Фастнахтшпиль (нем. Fastnachtspiel) ? это небольшие стихотворные комедии, распространённые в Германии в XV-XVI вв., в которых в комическом виде воспроизводились «масленичные действия», повествующие о событиях из обыденной жизни [Википедия]. Концепт BEWEGUNG является одним из конституентов концептуальной системы немецкой лингвокультуры наряду с важнейшими и взаимосвязанными концептами (SUBJEKT, ZEIT, RAUM) (СУБЪЕКТ, ВРЕМЯ, ПРОСТРАНСТВО). Движение может рассматриваться в широком смысле как воздействие, перемещение, в том числе через средства передвижения (лошадь, коляска, автомобиль и др.), также как движение в ментальном пространстве, как философия жизни, как путь, как составная часть природных процессов и т.д. В самом общем виде движение - «это и з м е н е н и е в о о б щ е», «всякое взаимодействие материальных объектов» [ФЭС 1983: 138]. Под прототипическим движением понимается перемещение объекта в пространстве из одной точки в другую, которое Дж. Лакофф и М. Джонсон выражают следующей топологической схемой: «Source – Path – Goal» («источник – путь – конечная точка»), где источником (Source) выступает точка начала перемещения, путь (Path) представляет собой траекторию движения, которая заканчивается в конечной точке [Lakoff, Jonson 1999: 32-33]. Ядерную позицию в приведенной схеме занимает путь (Path) (нем. Weg), его осуществление происходит в процессе движения субъекта в определенном пространственно-временном континууме. Российский исследователь Т.В. Топорова подчеркивала на материале германских языков, что «в мифопоэтической традиции путь представляет собой синтетический образ, отсылающий одновременно к сфере пространства и времени»… в нем «имплицируется идея движения, которая в свою очередь предполагает существование субъекта движения. Путь никогда не является статическим понятием» [Топорова 1994: 60]. Таким образом, концепт ПУТЬ (нем. WEG) есть сложноструктурированное образование, тесно связанное с другими концептами: СУБЪЕКТ, без которого невозможно движение, ДВИЖЕНИЕ, совершаемое субъектом, ВРЕМЯ, ПРОСТРАНСТВО – ХРОНОТОП, в котором происходит развертывание события. В целом, каждый из перечисленных концептов предполагает неразрывную связь друг с другом: однако первостепенную роль в актуализации ПУТИ играют субъект и его движение в пространстве и времени. Вне субъекта и его движения путь, как подчеркивает Т.В. Топорова, равнозначен его «аннулированию» [Топорова 1994: 60].
Неразрывность концептов ДВИЖЕНИЯ и ПУТИ в немецком языке наиболее отчетливо показана в вербальных единицах, в которых лексема Weg (путь, дорога) составляет корневую основу Bewegung. Вербализация концепта BEWEGUNG в тексте масленичной пьесы Г. Сакса осуществляется разноструктурными языковыми средствами, при этом особую роль в экспликации исследуемого концепта играют глаголы движения. Именно с помощью данных глаголов актуализируется широкий спектр характеристик концепта: целенаправленности / нецеленаправленности, длительности / недлительности / мгновенности, последовательности, повторяемости и т.д. Следует учитывать также признак субъектности – объектности, поскольку разные формы движения совершаются, прежде всего, субъектом по отношению к какому-либо объекту с учетом ситуации, в которой происходит событие (Болдырев Н.Н., Уфимцева А.А., Конобеева А.О., Куликова О.В. и др.).
Центральную позицию в сюжетной линии исследуемой пьесы занимает концепт BEWEGUNG, поскольку главное действующее лицо является человеком «пути» (странствующий школяр), вокруг которого приходит в движение повседневное бытие. Уже в заголовке пьесы «Der fahrende Sch?ler» используется атрибут, образованный от глагола fahren, исторически выражающего конкретный смысл перемещения человека в пространстве в данном случае с неопределенной точкой начала пути и его завершения: Ich bin ein fahrnder Sch?ler, traun. Вместе с тем, в этот период наблюдается также широкое распространение другой формы странствия - паломничества, которое «понималось ни как простое движение к святым местам, но и как духовный путь к Богу» [Гуревич 1984: 86]. В исследуемой пьесе образ странствующего школяра в сознании крестьянки ассоциируется, скорее всего, с образом паломника, но не плута-хитреца, что подтверждается контекстуально. Например: Ein fahrnder Sch?ler mir zu Frommen/ ist aus dem Paradeis gekommen. Контекстуальные уточнители христианской этимологии (mir zu Frommen – мне благочестивой, Paradeis рай) дополнительно эксплицируют особенности восприятия образа школяра как паломника, направляющегося к святым местам, в данном случае ни много, ни мало как в рай, т.е. совершающего путешествие «из мира земного в мир мертвых». Синонимическая конструкция der weltgereiste Mann (странствующий по миру человек) также отражает специфику концептуализации движения в ранненововерхненемецком языке: партицип II от глагола reisen в композите репрезентирует смысл «конкретного перемещения в пространстве, как правило, на лошади или пешком в определенном пространстве». Ср.: Der weltgereiste Mann am Hals ein gelbes Netz tr?gt. Необходимо отметить, что глагол reisen в ранненововерхненемецкий период употреблялся преимущественно в военной сфере: «отправиться в путь» означало начать военный поход. Ср.: urspr?ngliche Bedeutung «sich aufbrechen», frnhd. reisen «auf Kriegsz?ge bezogen» [Paul 1959: 476]. Употребление сочетания der weltgereiste Mann показывает, что в XVI веке глагол используется также в вербализации смысла «конкретного перемещения субъекта пешком из одной точки в другую» в качестве синонима глагола fahren. Локальный объект welt (мир) в соответствии с бытовыми представлениями средневековья и начала Нового времени концептуализируется как неопределенное вместилище с размытыми, диффузными внешними границами (weit entfernt далеко удаленный), вмещающее землю, рай и ад одновременно.
Когнитивным механизмом для образования синонимических номинаций субъекта der fahrende Sch?ler, der weltgereiste Mann является перенос конкретных признаков движения/перемещения человека на феномен самого человека ? «странствующего» с присущими для него свойствами, «прирастающими» к основному смыслу в культурно-обусловленном контексте (например, свойства озорства, хитрости, лукавства, задорности и т.д.). Иными словами, в качестве области-источника для осмысления свойств человека данного типа выступает сфера «путешествие/ движение», в качестве области-мишени - сам человек [Ср.: Лакофф, Джонсон 1990: метафора «ПУТЕШЕСТВИЕ – ЛЮБОВЬ»].
Важное место в концептуализации BEWEGUNG занимает концепт WEG как траектория совершаемого действия в пространственно-временном континууме. Т.В. Топорова отмечает, что общее для всех германских языков название пути представлено в сходных по форме однокоренных лексемах, например, др.-исл. vegr, готск. wigs, др.-англ., др.-сакс., др.-нем. weg и т.д. с которыми коррелируются различные формы движения и средства передвижения [см. подробней: Топорова 1994: 60]. В исследуемой пьесе лексема Weg служит для вербализации «дальнего» неопределенного отрезка - пути в абстрактное пространство (рай), расположение которого хотя и неизвестно, но оно предполагается где-то в общем земном мире «по горизонтали», при этом его достижение, согласно наивным представлениям крестьянки, возможно. «Weg» характеризуется по двум наиболее существенным субъективным признакам: в зависимости от его «дальности» и «трудоемкости». Например: O, sogar bald komm ich nicht wieder, der weg ist gar zu schwer und weit. В высказывании отсутствуют какие-либо данные о длине расстояния, о затрате количества времени, информация о пути в целом дана в приблизительном измерении в обыденных языковых клише. Глагол движения wiederkommen (возвратиться) репрезентирует процесс перемещения субъекта во времени ? bald с семантикой «приблизительности» с повторением траектории движения (по кругу). «Путь в рай» представлен в пьесе как путешествие субъекта из конкретной точки в абстрактную, неизвестную по своим параметрическим характеристикам, но концептуализируемую как некое «вместилище душ», откуда возможно возвращение, что в целом отражает особенности структурации картины мира в обыденном сознании крестьянки в XVI в. Необходимо обратить внимание на то, что лексема Weg в вербализации «пути» характеризуется пространственным признаком «неопределенной длины», а также темпоральными уточнителями с семантикой «приблизительности». Путь обозначается в тексте также лексемой Stra?e, заимствованной из латинского языка (strata), первоначально означавшей мощеную из булыжника (римскую) дорогу, проходившую по той или иной местности [Paul 1959: 601]. В исследуемом тексте лексема употребляется как синоним Weg для обозначения «пути, дороги»: zieht eilig Eure Stra?en (отправляйтесь быстрей в путь). Кроме того, в лексической категоризации концепта WEG участвуют имена локальных объектов, характеризующих особенности ландшафта местности, в которой развиваются события. Например: der l?uft hin ?bers Moos zum Wald. В приведенном примере обозначены природные объекты Moos (болото), Wald (лес), объединенные траекторией движения субъекта (l?uft), при этом «путь» вербально дополнительно эксплицируется пространственными предлогами, конкретизирующими направленность движения: hin (туда – от говорящего), ?ber (через) , zum (к).
Важнейшую роль в вербализации концепта BEWEGUNG в исследуемой пьесе играют глаголы с семантикой движения, участвующие в вербализации смысла перемещения персонажей в конкретном пространстве – крестьянском хозяйстве и далее за его пределами в связи с уходом школяра. В пьесе используются: 1) самостоятельные глаголы (kommen, ziehen, gehen, laufen и др.) и 2) префиксальные образования в основном от названных глаголов (например, herkommen, hinkommen, hereinkommen, hineinkommen и др.) с локальным префиксом. Самостоятельные глаголы характеризуют движение в зависимости от способа перемещения (пешком, верхом на лошади). Ср.: der geht zu Fu? / da? ich noch reiten kann. В зависимости от темпа перемещения автор использует глаголы ereilen, jagen, выражающие различные оттенки темпа бега в сцене, когда крестьянин пытается догнать плута. Например: man k?nnte ihn ereilen bald. [См.: подробней о глаголах движения: Дронова 2013].
В тексте засвидетельствованы разговорно-окрашенные конструкции, репрезентирующие как бы «удвоение движения». Иными словами, в конструкции сочетаются два глагола движения, например, kommen+ партицип II от глагола движения ziehen, один из которых служит для вербализации целенаправленного движения, а другой – для экспликации «завершенности»: Schau, dort kommt auch mein Weib gezogen (Смотрите, там моя жена подходит, «двигаясь навстречу»). Данное явление можно квалифицировать как семантический плеоназм, под которым понимается «избыточность выразительных средств, используемых для передачи лексического смысла высказывания» [БЭС Языкознание 1998: 379]. Стремление к дублированию лексических средств, к излишней детализации совершаемых действий, объектов, направления движения наблюдается во многих высказываниях действующих лиц, поскольку плеоназм считается «излюбленным средством усиления» смысла высказывания в разговорной речи: «Der Pleonasmus ist ein beliebtes Verst?rkungsmittel vor allem in der volkst?mlichen Alltagsrede» [KWST 1978: 2002]. Тенденция к избыточной детализации происходящего наиболее заметна в случаях, когда для вербализации движения используются префиксальные глаголы движения, в структуре которых выступает локальный префикс, конкретизирующий направление движения. Широкое применение находят префиксы, характеризующие различные признаки направления движения по «горизонтали», представленные в виде бинарных оппозиций: hin und her «туда – сюда», heraus – hinaus / herein - hinein «внутрь – снаружи». Кроме того, некоторые префиксы репрезентируют дополнительные признаки направленности движения: zur?ck «назад», wieder (вновь / повторяемость движения), umher «вокруг какого-либо объекта», vorbei «мимо», nach «вслед за чем-либо / последовательность действий в процессе движения» и др.
Дублирование пространственных характеристик движения осуществляется в речи персонажей также различными лексическими средствами: наречиями, субстантивными предложными конструкциями, в которых предлоги имеют пространственную семантику. Например: Er zog hinaus die untre Stra?en. В приведенном примере префикс hinaus характеризует направление движения субъекта от говорящего, вовне данного пространства, однако говорящий дополнительно конкретизирует перемещение субъекта с помощью субстантивной конструкции die untre Stra?en. Используемый префикс hinaus семантически играет роль формального компонента, наличие которого в высказывании, в общем-то, не обязательно, однако говорящий в рамках языковой традиции дублирует смысл разноуровневыми структурами (префикс – словообразовательный уровень, субстантивная группа – лексический уровень).
Глаголы движения используются в концептуализации феномена смерти человека, которая на бытовом уровне понимается как «уход / перемещение в неопределенное (потустороннее) пространство». Например: er ging n?mlich unl?ngst dahin, doch fast vor einem Jahr. Метафора «движения» вербально репрезентирована нейтральным глаголом gehen в сочетании с локальным наречием dahin, семантически выражающим совершаемый путь субъекта. Направление перемещения эксплицируется локальным наречием dahin, отграничивающим пространство «здесь» от потустороннего мира «там/туда». Когнитивным механизмом для формирования нового смысла является антропоморфизация абстрактного пространства (в данном случае – рая), субъект в котором наделяется способностями передвижения по аналогии с деятельностью субъекта в реальном бытии. Концептуальная интеграция концептов «движение» и «пространства» (dahin, dorthin gehen /fahren) обеспечивает формирование нового метафорического концепта. Ср.: Ich hoff, er sei dorthin gefahren (Надеюсь, он туда «пришел» / попал). Смерть как метафора движения/пути обозначена также отглагольным существительным Hingang, в котором семантически совмещены два смысла – движение и направление, приписываемые «неживому» объекту. Sagt, Frau, was hatte Euer Mann/ beim Hingang denn f?r Kleider an.
Таким образом, концептуальная структура концептов BEWEGUNG и WEG характеризуется многослойностью, обусловленной фактором мировосприятия, характерного для немецкого крестьянского социума XVI в. Смешение научных знаний того времени, религиозных и наивно-повседневных отражается вербально в языковых единицах, репрезентирующих преимущественно конкретные формы передвижения субъекта с дублированием топологических и темпоральных характеристик, подчеркивающих стремление говорящих к «излишней» детализации движения /пути. Неразрывность концептов BEWEGUNG и WEG проявляется также и на уровне метафорической модификации концептов, используемых в концептуализации различных явлений реального мира ? от субъекта «странствующего» до феномена «смерти», «запечатленных» в обыденном сознании.
Литература
