ПЕРЕВОД КАК ПОСРЕДНИК МЕЖКУЛЬТУРНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Лариса Георгиевна Попова (Москва, Россия)
Введение
Межкультурное взаимодействие до сих пор остается одной из самых актуальных тем современного языкознание. Как отмечает А.В.Матецкая, межкультурные контакты издревле были важнейшим двигателем культурного изменения и культурного творчества. Фактически, все крупные цивилизации древности представляют собой результат взаимодействия культурных традиций нескольких племен. Цивилизации древности имели постоянные контакты - от торгового обмена до военного противостояния.
Рассматривая проблемы культурного взаимодействия, исследователь подробно анализирует случаи культурного явления, получившего название «аккультурация», под которым понимается обозначение процесса влияния одной культуры на другую, при котором своеобразие культуры-реципиента может утрачиваться. Аккультурация часто ведет к ассимиляции - растворению группы, подвергавшейся аккультурации, в инокультурной среде [14].
В рамках исторической этнологии межкультурное взаимодействие исследует С.В.Лурье, которая делает акцент на том, что все новшества, которые этнос может почерпнуть в результате межкультурных контактов, проходят как бы через сито культурных традиций, которые задают определенную логику заимствования. Здесь должен быть поставлен вопрос о соотношении заимствуемых инокультурных черт и функционального внутриэтнического конфликта. Характер конфликта стабилен на протяжении всей жизни этноса. Любая культурная черта может уступать место другой, заимствованной из другой культуры, только в том случае, если она не является существенной частью функционального внутриэтнического конфликта. При межкультурном взаимодействии могут восприниматься лишь те культурные черты, которые приемлемы с точки зрения функциональным внутриэтническим конфликтам народа-реципиента, хотя бы посредством определенной коррекции и переосмысления [13].
Межкультурное взаимодействие активно обсуждается и в переводоведении. В этом плане стоит упомянуть ряд работ, к числу которых, вне сомнения, относится учебное пособие по переводоведению А.В.Бурак, где рассматриваются практические проблемы перевода, главным образом связанные с семантикой слова, т. е. адекватной передачей его денотативного и коннотативного значений [5].
Н.Г.Валеева в своей работе делает вывод о том, что перевод выступает в качестве языкового посредничества, как способ межкультурной и межъязыковой коммуникации. Понятие перевода как межкультурной коммуникации вытекает из понимания языка как компонента культуры. И с древнейших времен перевод выполняет функцию межъязыкового и межкультурного общения людей, как между государствами, так и на территории многонациональных государств. Служа средством общения людей различных национальностей, перевод является средством межъязыковой и межкультурной коммуникации [6]. Согласно А.Д.Швейцеру перевод может быть определен как процесс межъязыковой и межкультурной коммуникации, при котором на основе подвергнутого целенаправленному ("переводческому") анализу первичного текста создается вторичный текст (метатекст), заменяющий первичный в другой языковой и культурной среде. Процесс, характеризуемый установкой на передачу коммуникативного эффекта первичного текста, частично модифицируемый различиями между двумя языками, двумя культурами и двумя коммуникативными ситуациями [26].
Профессиональный перевод, по мнению Н.Г.Валеевой, - это особая языковая деятельность - переводческая деятельность, направленная на воссоздание подлинника на другом языке. Эта деятельность требует специальной подготовки, навыков и умения. Она предполагает совершенное владение иностранным и родным языком, знание не только своей, но и иноязычной культуры. В процессе перевода взаимодействуют не только языки, но и две культуры, имеющие как общую, так и национальную специфику. Выявление общего, интернационального, общечеловеческого и частного, особенного, национального является принципиальным при изучении такого явления, как межкультурная коммуникация. Важно учитывать тот факт, что языки по-разному членят действительность, различно описывают одни и те же явления и предметы, обращая внимание на разные их признаки. В основе номинации лежат определенные признаки, которые могут существенно отличаться в различных языках. Языки фиксируют особенности мировидения народа. В процессе исторического развития фундаментальные жизненно-важные образы фиксируются в языке и передаются последующими поколениями уже в вербализованном виде. Внешние материальные условия существования этноса могут со временем измениться, однако передаваемые языковыми средствами особенности национального менталитета продолжают воспроизводиться в последующих поколениях. Другими словами, язык предлагает его носителям уже готовую форму оценки и восприятия и начинает выполнять функцию, которую на первоначальном этапе существования этноса выполняла внешняя среда, моделируя отчасти речевое и неречевое поведение людей как субъектов культур данного социума [6].
В рамках данной работы хотелось бы отразить моменты межкультурного взаимодействия, выделив при сравнении общие и специфичные черты семантики в ходе сравнения переводных эквивалентов в родственных и не родственных языках. Сравнительный анализ будет проводиться при сопоставлении русских слов с их словарными эквивалентами в английском, немецком, французском, армянском, латинском и венгерском языках.
Проблемы определения универсального и специфичного в семантике слов при их переводе с одного языка на другой являются в наши дни весьма актуальными. Обращаясь к двуязычному переводу, Ю.А.Сорокин называет его «двукультурным» интерпретативным переводом и полагает, что такой путь дает возможность выявления универсального и культурно-специфичного в семантике исходных и переводных слов [22]. Как справедливо отмечает Ж.Т. Балмагамбетова, система языковых значений соотносится с культурной компетенцией носителей языка, ибо в языке находит отражение мировидение и миропонимание народа, осознаваемые в контексте культурных традиций. Национальная ментальность, являясь важнейшим аспектом языкового мышления, находит свое отражение в лексико-семантической и грамматической системе языка, поэтому изучение и адекватность передачи национально-культурных особенностей текста оригинала в переводческом процессе занимает особое место с позиции оптимизации межкультурной коммуникации. При этом исследователь подчеркивает такой момент, что переводчик преломляет смысл исходного текста таким образом, что он является носителем как национальной, так и иноязычной культуры. Он создает собственную переводческую картину мира, которая формирует его сознание билингва. Оптимальность переводческого процесса обусловливается знанием алгоритмов «чужой» культуры [3].
Переводоведение наших дней тесно связано с лингвокультурологией. При рассмотрении проблем перевода Э.А.Сорокина рассуждает об учете национальной картины мира при переводе текста с одного языка на другой. Переводчик в своей практической деятельности погружается каждый раз во фрагмент чужой языковой картины мира. При переводе с одного языка на другой язык трудности возникают, прежде всего, с теми словами, которые отражают особенности национальной культуры. Подобные слова получили название безэквивалентных [23].
Рассмотрение проблем перевода затрагивает изучение степени адекватности перевода текста. Но в рамках данной статьи хотелось бы коснуться других проблем и обратиться к переводу слов с одного языка на несколько других родственных и неродственных языков, исходя из данных двуязычных, толковых и этимологических словарей, с целью выяснения содержащихся в них информации универсального, специфичного характера. В качестве примера возьмем один из самых древних пластов лексики, а именно лексики, обозначающей орудия труда.
Обратимся к сопоставительному анализу номинации такого сельскохозяйственного инструмента, как серп. Сначала обратимся к толкованию этого слова в русском языке. Серпом на Руси называли ручное орудие - изогнутый полукругом мелко зазубренный нож для срезывания злаков с корня [16]. Толковый словарь живого великорусского языка В.И.Даля дает следующее определение серпа: зубреный, кривой нож для срезки или сжатия хлеба с корня. Серпы затыкают крестьяне в сенях, под потолок. Луна сравнивается с серпом по форме. Серп и серпик, так называют черного большого стрижа, а серп-травой осот. Серпушная желть – это краска для деревенских тканей. Серпень – старое название месяца августа [10].
По своей этимологической характеристике это слово имело вид «се?реп», в украинском языке «серп», белорусском «серп», древнерусском «сьрпъ», сербском, церковнославянском «сръпъ», “????????”, болгарском «сърп», сербохорватском «срп», словенском “s?p”, чешском, словацком “srp”, польском “sierp”, верхнелужицком, нижнелужицком “sеrр”, полабском “sa?rp”.
Праславянская основа *sьrръ родственна латышским sirpis, si?rps "серп", греческому “????” – то же, “??????” "хватаю, похищаю, граблю", “??????” "мотыга", латинским sarpi?, sаrр? "подрезаю лозу", древневерхненемецкому sarf, средневерхненемецкому sаrрh "острый, грубый, жестокий, дикий" [26, Т.3, 609].
Во французском языке слову «серп» соответствует слово faucille (f) [21], которое имеет значения: инструмент узкой формы, металлическая гладкая пластина полукруглой формы и с деревянной ручкой, служит для резки травы или злаковых растений, люцерны для кроликов, используется для резки в хозяйственных целях [24].
В этимологическом словаре французского языка мы читаем следующую информацию о происхождении этого слова: оно стало употребляться во французском языке с XII века, имея значение «серп». Является заимствованием из латинского языка, в котором существовало слово falcicula, имевшее значения: садовый нож, серп [32, т.1, 417].
В армянском языке русскому слову «серп» соответствует номинация подобного орудия труда
(mangagh). Оно связано, вероятно, с другим армянским словом (mort'el), обладающим значением «резать» [2].
В латинском языке серп – falx, falcula, harpe. Слово “falx” обладает значениями:
1) серп, коса;
2) садовый нож ;
3) серп на боевой колеснице;
4) стенобитный багор с серповидным крюком (осадное орудие).
У слова “falcula” есть следующие значения:
1) небольшой серп или садовый нож ;
2) кривой коготь.
А у слова “harpe” отмечаются следующие значения:
1) серп ,
2) (лат. hamatus ensis) кривая сабля ;
3) гарпа, разновидность сокола (предпол. Faleo gentilis) [19].
Top of Form 1
В венгерском языке русскому слову «серп» соответствует слово “sarlo”, которое имеет значение «серп как орудие труда», причем в венгерском языке “sarok” – это угол. Так что в этом слове сохранилась информация о форме серпа [9, 504].
Сравнив полученную информацию из словарей, можно определить в качестве универсального значения в исходном русском слове и его переводных вариантах из родственных и не родственных языков значение «орудие труда непрямой, загнутой формы для резки». Среди общих значений для индоевропейских языков: русского, французского, армянского и латинского можно перечислить такое значение, как: «садовый нож, используемый для резки в основном травы». Среди специфических значений можно назвать в русском языке: черный большой стриж, осот, желтая краска, месяц август. А в латинском языке: коса, стенобитный багор, кривой коготь, кривая сабля, разновидность сокола. Подобная информация окажет переводчику неоценимую помощь в интерпретации специфических культурных номинаций переводимых слов.
Семантический анализ слов в рамках сопоставления языков позволяет, с одной стороны, уточнить нюансы соответствия значений в сравниваемых номинациях, а с другой стороны, выяснить специфику культурной памяти русских слов, сохранивших или наоборот изменивших начальные значения. При этимологическом экскурсе производится учет динамики становления значений слов, исходя из общих языковых основ. Одновременно с этим такой подход обеспечит возможность выяснения и существования универсальных сем в составе исследуемых номинаций.
Древним пластом лексики являются также номинации домашней утвари.
Среди номинаций посуды мы часто пользуемся словом «кастрюля». Это слово по своему происхождению не является чисто русским словом. Оно заимствовано из немецкого языка, сравните die Kasserolle. Но соответствует ли эта номинация именно форме такой посуды?
В русском языке это металлическая посуда, круглой формы, используется для варки еды [11, 341]. Раньше кастрюля была на Руси из меди или железа с отвесными боками и ручками. Использовалась для варки еды, но была и глиняная кастрюля. Были и дериваты этого слова. Кастрюльник, кастрюльщик - это человек, который делал кстрюли. Кастрюльницей называли судомойку. Кастрюльня или кастрюльная – это мастерская, где изговлялись кастрюли
Впервые слово появилось в русском языке в XVII веке. Слово по своей этимологической характеристике имеет параллели в славянских языках. Сравните: украинское коструля . Будучи заимствованием из немецкого языка, оно еще раньше существовало во французском языке , сравните: casserolle [17, 208].
Что касается французского языка, то кастрюля как сосуд обозначается следующими словами:
- casserole ;
-cocotte (из чугуна) :
- marmite (котелок) – [28, 172].
Слово casserole обозначает кастрюлю как общую номинацию для такой разновидности посуды, в которой готовится пища [7, 165]. А слово cocotte служит для обозначения чугунной кастрюли, а также гусятницы, в которой тушат мясо. Словом marmite называют во Францию тяжелую кастрюлю из чугуна, а также котелок, чугунок [Там же, 645]. Следовательно, данными словами обозначается во французском языке такая разновидность посуды, которая не совсем похожа с русской кастрюлей.
В латинском языке кастрюля – это coctorium, sartago . Причем в латинском языке catta - суповая ложка, catinus - широкое плоское блюдо, тарелка ,sartio – кормить. И в латинском языке данные номинации указывают на различия как по форме, так и по назначению кастрюли как разновидность посуды.
В венгерском языке кастрюля называется следующими словами labas, faz?k, и если первое слово обозначает кастрюлю как разновидность посуды для готовки еды, то второе слово называет горшок и чугун [19]. В армянском языке кастрюлей называют котел словом ???u? [18, 769-770].
Отсюда можно сделать вывод о том, что слово «кастрюля» в русском языке хотя и является заимствованием из латинского языка через французский язык все же обозначает разновидность посуды как кастрюля, которая не находит точного соответствия в других языках. А сама история появления этого слова в русском языке демонстрирует результат культурного взаимодействия народов, соприкасающихся в своем историческом развитии друг с другом.
Обратимся к сопоставительному исследованию семантики русского слова «кувшин», используя данные словарей. Под кувшином в русском языке понимается глиняный высокий сосуд, суживающийся кверху и имеющий ручку [25]. В этимологическом плане это слово сходно с такими лексемами в родственных славянских языках, как: украинское кувшин, белорусское кукшын, старорусское кувшинъ. Существует мнение, что это слово является заимствованием из литовского языка, где есть слово kau?inas (большой ковш) –[26, Т.3, 397-398].
Сравним полученные данные по семантике анализируемого русского слова со словарным эквивалентом из английского языка. Там мы встречаем такие слова, как: просто кувшин – jug, большой кувшин – pitcher, кувшин для молока – milk-jug [4, 262]. А какова семантика этих слов?
Английские слова jug и pitcher имеют значение «кувшин» [1, 389, 532]. Причем в толковом английском словаре можно обнаружить интересную информацию такого плана. Jug – в британском варианте английского языка этим словом обозначается сосуд с широким открытым горлом и с ручкой. Он используется для содержания разных жидкостей. В американском варианте английского языка кувшин – это чаще всего сосуд другой формы. У него очень узкое отверстие и есть обязательная ручка. Но такой сосуд в британском варианте английского языка называется pitcher [33, 875].
В этимологическом плане история появления и развития этих слов такова. Слово jug означало в начале глубокий сосуд с ручками для жидкостей. Слово появилось в английском языке в 16 веке, а в 19 веке у него фиксируется наличие еще одного значения «тюрьма» [29].
А слово pitcher имело значение «большой, стоящий на земле сосуд». Оно пришло как заимствование из французского языка в 13 веке. В старофранцузском языке оно имело вид pichier, куда пришло из латинского языка, сравните в латинском языке becarius [Там же]. Сравнение семантики английских и русских наименований показывает, что в данных языках понятие «кувшин» было специфичным, национальным и отличалось от представления о таком сосуде как кувшин. Сходным можно считать принцип использования такого сосуда.
В немецком языке мы встречаем лишь одно наименование кувшина. Это der Krug [20, 308]. Но в этом языке под данным словом понимают не только кувшин, но и кружку [15, Т.1, 752]. А какой это сосуд формы и каких размеров?
Это пузатый сосуд из камня, стекла, фарфора с одной или двумя ручками для хранения или последующего разливания жидкостей [31, 1024]. По своей этимологии это западногерманское слово, обозначающее сосуд определенной формы. Хотя его полное происхождение не ясно, но существует версия, что первоначальный сосуд был из глины и прутьев. Отсюда понятен смысл – плетеное изделие от корня ger - вертеть, плести, но при этом не отвергается возможность связи этого слова с греческим kr?ssos – кувшин [30, 390]. И здесь мы можем констатировать различия в представлении кувшина в русском и немецком языковом сознании, хотя оба слова являются словарными эквивалентами.
Во французском языке данная номинация представлена словами:
La cruche ;
Le cruchon ;
Le brock ;
Le pot ? lait (для молока).
Кувшин для воды – это le pot ? eau. А глиняный кувшин – la cruche en argile [28, 195].
А теперь рассмотрим подробно значения каждой из представленных номинаций.
Le cruchon - маленький кувшинчик, постельная грелка, а еще существует разговорное значение – балда, балбес [7, 260].
La cruche – во французском языке кувшин, кружка, разговорное – дурак, олух [Там же, 260].
Le brock – жбан, кувшин [Там же, 138].
Le pot – горшок, кувшин, кружка, котелок, чугун, баночка, котелок, горшок для варки пищи, еда, приготовленная в горшке, разговорное – еда, обед, ужин, в разговорном употреблении это стаканчик вина, коктейль, прием; стандартный лист бумаги; ставка в игре; историческое две пинты кружки (старая мера жидкости); в технике тигель, цилиндр, камера; глушитель, выпускной коллектор; разговорное – удача, везение [Там же, 823].
А теперь обратимся к этимологическим характеристикам этих слов.
La cruche обозначало в начале с 13 века кувшин. Это заимствование из франкского наречия (сравните: kr?ka), а в старофранцузском языке это было crue [32, 289].
А первым значением слова pot было горшок, которое утвердилось с 12-13 веков. Это слово заимствовано из латинского языка. А в этом языке оно имеет такую форму – p?tus – «напиток; кубок для питья» [Там же, 718].
Brock обладало первичным значением «кувшин» с 14 века. Но еще в 11 веке слово имело вид bro?on «горло бутылки», которое является заимствованием из греческого языка, в котором ??????? – кувшин для жидкостей» [Там же, 155].
Сравнение семантики русского слова «кувшин» с его французскими словарными эквивалентами показывает сходство в обозначении определенного сосуда для жидкостей без особого уточнения его формы. А поэтому самым близким по значению является cruche, которое, по крайней мере, обозначает кувшин без уточнения его формы. Но форма в русском языке у этого обозначения весьма определенная и специфичная.
Обратимся к сопоставлению данной русской номинации с латинскими эквивалентами.
В латинском языке мы встречаем следующие номинации: ueceus, seria [8, 131]. Что обозначают эти слова?
Слово urceus – это номинация кувшина в общем значении [12, 886]. А слово seria обозначает глиняный сосуд в виде кувшина, а также бочку [Там же, 784].
Отсюда можно сделать вывод о том, что большее сходство мы наблюдаем между русским словом «кувшин» и латинским словом “urceus” опять же без уточнения специфики формы кувшина.
В венгерском языке кувшин обозначается словами korso, kanc? [9, 134]. Причем последнее слово употребительней в венгерском языке. Так кувшин для воды – это vize scancs?. Оно и обозначает кувшин любой формы вообще [Там же, 96]. А слово korso номинализирует и кувшин, и кружку [Там же, 115].
Итак, ближе по своей семантике русскому слову «кувшин» венгерское слово kanc?. Но без уточнения формы кувшина у народов каждого из сопоставляемых языков.
В армянском языке без уточнения формы кувшина русскому слову соответствует слово [sapoi] [18, 165].
Таким образом, сравнение словарных эквивалентов русскому слову «кувшин» из французского, латинского, венгерского и армянского языков показывает, с одной стороны, универсальный характер значений – сосуд для жидкостей, а с другой стороны, каждое из этих слов демонстрирует специфику формы этого сосуда, связанную с историей народов, говорящих на этих языках.
2. И снова к проблеме словарной эквивалентности
Словарная эквивалентность, как показывает практика обращения к словарям, носит весьма условный характер. Для подтверждения этого
сопоставим семантическое наполнение словарных эквивалентов русскому слову «вилка» из таких европейских языков, как английский, немецкий, французский, латинский, армянский и венгерский языки.
В русском языке это слово имеет несколько значений:
1. Предмет из ряда столовых приборов в виде ручки с двумя, тремя или четырьмя зубьями, которым берутся и кладутся в рот куски пищи.
2. В области техники – орудие, приспособление или устройство в форме вилки, с раздвоенным концом.
3. В шахматной игре – положение, при котором пешка угрожает сразу двум фигурам [25, 77].
В этимологическом плане это слово происходит от слова «вила», которое обладает сходством с такими словами из родственных славянских языков, как: украинский – вила, белорусский – вiла, древнерусский – вила, сербохорватский - в?ле, чешский, словацкий – vidly, польский – wid?y, верхнелужицкий, нижнелужицкий – widly. Само русское слово восходит к славянской основе vidlu, которое обладает значением «гнутое, витое» [26, Т.1, 314].
Следовательно, первоначальным значением у данного русского слова, являющегося по своей сути славянским словом, является значение предмета гнутой формы. И среди современных значений самым распространенным может быть восприятие этого слова как номинации одного из столовых приборов для приема пищи.
А теперь сопоставим полученный набор значений данного слова с его словарными эквивалентами из других европейских языков. И начнем мы с английского языка.
В английском языке есть целый перечень таких эквивалентов. Как предмет из числа столовых приборов – это слово fork, электрическая штепсельная вилка – pin plug, в военной терминологии вилка при перестрелке – bracket [4, 76].
Возьмем для анализа английское слово fork и перечислим все его существующие в современном английском языке значения. Это, конечно же, предмет, которым пользуются, чтобы что-то подцепить и съесть, этот предмет имеет ручку с тремя или четырьмя зубцами. Еще этим словом называют садовые вилы. Кроме этого значением его является обозначение места, где дорога, река или дерево раздваиваются. Еще так называются одна или две полосы, между которыми передняя часть колеса велосипеда или мотоцикла фиксируется [33, 632].
В этимологическом плане первоначальным значением этого слова была номинация снабженного зубцами инструмента для нанизывания еды. И это значение фиксируется в английском языке в 15 веке. А еще ранее в 14 веке этим слово называлось раздвоение на ветке. В древнеанглийском языке оно имело вид forco, force, происходит из древнесаксонского furko, оно сходно с датским vork, немецким furke, древненорвежским forkr. Значит можно заключить, что это слово по своему происхождению является германским словом и было заимствовано из латинского языка, там это было слово furka – вилы с двумя зубцами. Аналогичную форму слова с тем же значением можно встретить в старофранцузском fourche [29].
Сравнение русского слова «вилка» с его словарным эквивалентом из английского языка «fork» демонстрирует большое число расхождений, объяснимых различием происхождений слов. Это, с одной стороны, а с другой стороны в русском языке по сравнению с английским fork вилка может иметь и два зубца, а в английском нет, хотя начальное латинское слово подразумевало наличие именно двух зубцов у вилки.
Обратимся к сопоставлению семантики данного русского слова и его словарного эквивалента в немецком языке. Вилка в немецком языке – это die Gabel, электрическая штепсельная вилка – der Stecker, der Steckkontakt, приборная вилка – der Ger?testecker, вилка с защитным контактом – der Schutzkontaktstecker [20, 86-87].
Следует проследить историю возникновения и развития немецкого слова die Gabel.
В немецком языке слово die Gabel является западногерманским словом. Сравните: средневерхненемецкий – gabel/e/ , древневерхненемецкий – gabala, средненидерландский – gaffel/e/, нидерландский – gaffel, древнеанглийский – g/e/afol. Слово родственно кельскому airgabul – вилочная ветка, вилка, вилка бедер. Возможно, слово восходит к другому немецкому слову Giebel, которое имело начальное значение: вилка ветки. В древние времена вилкой была ветка подобной формы, служившая в сельскохозяйственных работах для подъема и перевертывания сена, снопов, навоза. Вилку из железа германцы заимствовали от римлян вместе с использованием ее как столового прибора. Со средних веков вилка и стала использоваться как столовый прибор для раскладывания мяса, а потом уже для еды. В язык мореплавателей нидерландское слово gaffel с 17 века обозначало штанги паруса с вилочным конусом [30, 213-214].
Сравнение значений русского слова «вилка» и немецкого слова die Gabel демонстрирует малую долю их сходства, которое проявляется в номинации столового прибора для раскладывания мяса и для приема пищи. Кроме этого значения более ранним было значение у немецкого слова «разветвление ветки», которая использовалась для сельскохозяйственных работ. Это же значение мы наблюдаем и у русского слова «вилы», от которого и образовано наше слово. Следовательно, в обоих языках оно было начальным, первичным, в одинаковой мере. Что же касается технических номинаций в немецком и русском языках в виде сопоставляемых слов, то они отличаются своей спецификой.
Сравним наше русское слово с его словарным эквивалентом во французском языке. В нем этим эквивалентом является слово la fourchette [28, 43]. Во французском языке это слово имеет и еще ряд значений:
А что говорит нам этимология этого слова? Оно появилось во французском языке в 14 веке, имело вид fourche , происходит с первичным значение «вилы», «разветвление» из старо-французского языка, куда пришло из латинского языка, сравните в латинском языке f?rca – вилка [32, 445].
Поэтому можно сделать вывод о том, что словарный эквивалент французского языка в большей мере ближе по своему значению с русским словом «вилы». Но параллельно с этим значением существовало и значение «вилка как столовый прибор», которое и сходно со значением русского слова, а также родственно английскому слову fork, так как оба этих слова происходят от одного латинского слова.
В латинском языке русскому слову «вилка» соответствует слово furca, значение которого было рассмотрено выше [8, 38]. Но среди его значений можно встретить следующее:
1. вилы о двух зубцах,
2. вилообразная подпора,
3. рогатка, орудие для наказания [12, 366-367].
Отсюда можно заключить наличие лишь частичного совпадения русского и латинского слов. Сходство констатируем лишь в обладании значения «вилка как столовый прибор для приема и разложения пищи».
В армянском языке можно наблюдать совпадение значений русского слова вилка и армянского словарного эквивалента /pataoakar/ [2].
В венгерском языке словарный эквивалент этого слова villa имеет и еще дополнительное значение «вилы» [9, 664, 252].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что словарные эквиваленты русскому слову «вилка» в европейских языках имеют в наборе значений часто и значение «вилы, как сельскохозяйственный инструмент». Что же касается совпадающего у всех проанализированных слов значения «вилка как столовый прибор» то и здесь можно обнаружить присутствие национальной специфики – а именно тот факт, что у народов вилка как столовый прибор обладает неодинаковым количеством зубцов. Данное обстоятельство еще раз демонстрирует присутствие обязательной национальной специфики в семантике слов, связанных с историей и с культурой народа, говорящего на этом языке.
В качестве дополнительного примера разберем семантику русского слова «вилы» и его переводных эквивалентов в немецком языке.
В толковых словарях русского языка мы можем получить следующую информацию:
Этимологический словарь русского языка дает следующее пояснение:
Вилыс. Пахотное поле на возвышенной местности (архангельский диалект), заимствование из коми keres (гора, холм) [26].
В немецком языке словарными эквивалентами данному русскому слову могут выступать слова: die Mistgabel, die Heugabel.
Die Mistgabel – это орудие труда, представляющее собой основание из трех или четырех зубьев на длинной ручке, оно предназначается для разгрузки и разбрасывания навоза [20, 1151].
Die Heugabel - сельскохозяйственное орудие труда с длинной ручкой и основанием из трех или четырех зубьев для подъема сена [15, Т.1, 811].
Закономерно встает вопрос о том, какой из эквивалентов больше подходит для перевода русского слова «вилы» на немецкий язык? Еще раз сравним их семантику и этимологию. В зависимости от вида предстоящей работы этим орудием труда можно выбрать первый или второй эквивалент. Если эта работа с навозом, то die Mistgabel, а если это работа с сеном – die Heugabel. Но при этом надо сделать переводчику уточнение, комментарий о том, что количество зубьев на подобных орудиях сельскохозяйственного труда может быть отличным. У немецких вил может быть три и более количество зубьев, а у русских вил таких зубьев в основном три. Обращение к сравнению этимологической характеристики этих слов в каждом из сравниваемых языков показывает, что первоначально количество зубьев было два, оно могло остаться у русских вил, но изменилось в связи с межкультурными историческими контактами германцев с римлянами.
Наличие подобного комментария, сделанного переводчиком, считаю очень важным, так как учет межкультурного взаимодействия сравниваемых языков с другими языками выявляет расхождение в том образе орудия труда, который обозначается этими словами. Поэтому в рамках данной работы предлагается подход постоянного обращения переводчика к истории языков, к этимологическим характеристикам возможных переводных эквивалентов, так как он обеспечит более точную передачу смысла слов при переводе с одного языка на другой.
Заключение
Подведем итоги проведенного исследования в рамках предложенной работы. Сравнение русских слов самых древних пластов лексики, а именно номинаций орудий труда и домашней утвари показало, что присутствие общего элемента значений слов связано, с одной стороны, с таким понятием, как проявление универсального в культуре использования и орудий труда, и домашней утвари. А с другой стороны, на характер культурных контактов народов, говорящих на родственных языках. Присутствие специфического в значении слов указывает на самобытность культуры применения тех или иных реалий. И именно эта самобытность предъявляет для исследователя новые горизонты осознания кладезя культурной памяти слов.
Перед переводчиком встает задача адекватной передачи значения с одного языка на другой. И сложность как раз составляет нахождение такой возможности. И в этом случае не обойтись без дополнительного экскурса в историю культуры переводного языка.
Данная работа демонстрирует итоги авторского подхода к сравнительному и сопоставительному анализу древних пластов лексики русского языка с целью осветить новые перспективы осуществления адекватности перевода. Автор будет признателен за вероятность организации научной дискуссии по заявленной тематике исследования.
Литература
