ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ СИНОНИМИЯ РАЗНОУРОВНЕВЫХ ЕДИНИЦ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА – ПРИЧАСТНЫХ ОБОРОТОВ И ПРИДАТОЧНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ГРАММАТИКИ И СТИЛИСТИКИ
Бирюкова Евгения Викторовна (Москва, Россия)
Введение
В статье рассматривается функциональная синонимия разноуровневых единиц языка – причастных оборотов и придаточных предложений в немецком языке. Мы опираемся в исследовании на фундаментальные труды отечественных и зарубежных лингвистов (А.В. Бондарко, Е.В. Гулыга, И.Р. Гальперин, Е.И. Шендельс, K. B?hler, К. W. Jung, K.Boost и др.). Нами рассматриваются условия и возможности функциональной синонимии на примере причастных конструкций и придаточных предложений, описывается синонимия причастных конструкций и предложных конструкций в немецком языке.
Также исследуются причастные обороты и их синонимы в немецком языке с точки зрения стилистики. Здесь мы опираемся на работы Л.А. Булаховского, А.Н. Гвоздева И.-Э.С. Рахманкуловой, И.И. Ревзина и др. В работе освещается вопрос, связанный с функционированием причастных оборотов и придаточных в различных стилях. Причастные обороты и их синонимы рассматриваются с учетом тенденций развития современного немецкого языка.
Стилистически обработанные синонимичные единицы – показатели богатства и совершенствования языка. Овладение синтаксическим средством языка дает возможность точно, уместно, применительно к определенным условиям речи выстраивать мысли. Изучение синтаксических единиц языка дает возможность рельефно обнаружить глубокие общие и частные черты их значений, качественное их своеобразие, глубину обобщения, характер смысловой и формальной структуры.
Функциональная синонимия разноуровневых единиц языка – причастных оборотов и придаточных предложений.
Черты их сходства и различия
Термин функциональная синтаксическая синонимия полно раскрывает содержание синтаксических синонимов и наиболее верно передает их природу. Концепция функциональной синтаксической синонимии развивается в рамках функциональной грамматики, которая трактуется как грамматика а) ориентированная на описание закономерностей и правил функционирования грамматических единиц, участвующих (во взаимодействии с единицами разных уровней языковой системы) в передаче содержания высказывания; б) включающая описание функций языковых средств не только в направлении от средств к функциям, но и в направлении от функций к средствам. Специфика функциональной грамматики проявляется, прежде всего, в реализации принципа от функции к средствам, который в грамматике данного типа может быть основным, ведущим» [Бондаренко 2001: 4].
Как зарубежные К. Бюлер [B?hler 1934: 258], так и отечественные лингвисты Е.В. Гулыга [Гулыга 1962: 1057-1058], И.Р. Гальперин [Гальперин 1958] и др. считают, что синонимизироваться могут не только одноуровневые, но и разноуровневые языковые единицы.
Каждый уровень характеризуется своими соотношениями “плана выражения” и “плана содержания”. Наиболее сложными они являются на синтаксическом уровне.
К. Бюлер [B?hler 1934: 258] выделяет следующие уровни: слово – предложение – сложноподчиненное предложение, что позволяет говорящему (пишущему) использовать разные структуры для выражения одного и того же явления объективной действительности? Общность эта обусловлена возможностью один и тот же факт действительности назвать словом (словосочетанием) и представить в предложении. Представляется возможным говорить об особом виде синтаксической синонимии – функциональной синонимии и признать вслед за В.П. Сухотиным, что разноструктурность, разнооформленность не препятствуют синонимии, а скорее лежат в основе понятия синтаксического синонима.
Если не соблюдать условия однородности, то можно сопоставить грамматические единицы разного порядка и находить в них общее. Этим общим может быть выполняемая ими синтаксическая функция в рамках предложения. Такие синонимы называют функциональными синонимами.
Условие однородности нельзя понимать абсолютно как барьер между морфологией и синтаксисом, как недопустимость “синтаксической морфологии”. Наоборот, поскольку каждая единица входит составной частью в следующую за ней по уровню единицу, исследование одного уровня неизбежно влечет за собой исследование другого уровня. Морфема не функционирует вне словоформ, поэтому исследование морфем приводит к исследованию словоформ. Словоформы не функционируют вне словосочетаний. Словосочетания входят в состав предложения, обороты, обретают значимость также в составе целого предложения. Поэтому условия однородности относятся к отбору единиц в качестве предмета исследования, сама же область исследования захватывает те высшие единицы, компонентом которых выступает анализируемая единица [Шарина 2004: 76].
Уровни языка “неоднородны, неравноценны, они находятся в иерархических отношениях, обладают разными функциями и занимают различное место в системе [Шендельс 1964: 70].
Автор [23, 71] выделяет следующие уровни:
- синонимичные морфемы (-chen, -lein, -frеi)
- синонимичные словоформы (Konjunktiv, Konditionalis, Pr?teritum, Perfekt). Они образуют морфологическую синонимию.
- синонимичные модели словосочетаний (die Straben Berlins, die Straben von Berlin, Berlins Straben)
- синонимичные модели предложений (Es wird gelacht – Man lacht)
Как подчеркивает Е.И. Шендельс [Шендельс 1964] , каждый вид придаточных предложений связан с синонимичным ему причастным оборотом.
Синонимические модели словосочетаний, предложений и оборотов составляют синтаксическую синонимию.
Синтаксический уровень как бы впитывает в себя все черты низлежащих уровней, перерабатывая их, систематизируя их в одном целостном выражении [Гальперин 1958].
Рассуждая о синонимичности причастных конструкций и придаточных предложений отметим, что сходство проявляется в характере связей внутри обособленного оборота и придаточного предложения и заключается в том, что опорное слово оборота – причастного предложения сопоставлено со сказуемым придаточного предложения по своему обобщенному грамматическому значению, по ряду грамматических категорий, по стабильности в составе конструкции и т.д. Что же касается внешних связей, т.е. связей обособленного оборота и придаточного предложения с остальной частью высказывания, в состав которого они входят, то основным фактором, обусловливающим синонимичность сопоставляемых конструкций является синтаксическое подчинение [Гулыга 1962: 36].
По утверждению Е.В. Гулыга [Гулыга 1961: 18-29] “подобно тому, как придаточное предложение в сложноподчиненных предложениях с расщепленным семантическим ядром как бы подключается к предикативной линии главного предложения, так и в предложении с оборотом наблюдается своего рода включения в ядро предложения”.
Придаточное предложение и оборот - единицы разного уровня и принципиально отличаются друг от друга. Придаточное предложение построено по принципу любого предложения: в его состав входят подлежащее и сказуемое, связанные между собой предикативным отношением и образующие предикативную линию (Wir wollen zu einer neuen Abbildung kommen,wenn wir vom Beispiel ausgehen), в то время как связь между неличной формой глагола стержневого слова оборота и подлежащим предложения – имплицитная (Wir wollen vom Beispiel ausgehend zu einer neuen Abbildung kommen). В отличие от оборота, способного выражать только относительное время, придаточное предложение выражает абсолютное и относительное время и модальность [Гулыга 1962].
Важным для определения места синтаксических единиц в системе синтаксиса является то, что основная часть + оборот образуют простое распространенное предложение . А главное предложение + придаточное предложение создают сложноподчиненное предложение – единицу более высокого уровня [Гулыга 1962: 1100; Ярцева 1957: 27-29].
Общие черты в некоторых принципах построения придаточного предложения и оборота заключаются именно в помещении на конечное место придаточного предложения личной формы глагола и в большинстве случаев на конечное место причастного оборота (реже на первое место) и в создании тем самым своеобразной рамки: союзное слово + verbum finitum (для придаточных предложений). Основная сходная черта для придаточных предложений и оборотов заключается в наличии грамматического подчинения, в котором находятся как придаточные предложения, так и обороты по отношению к основной части предложения [Гулыга 1962: 1107].
Грамматическое подчинение обуславливает то, что как придаточное предложение, так и оборот выполняют в целом ряде случаев функцию члена предложения. При этом придаточное предложение и оборот - функциональные синонимы и входят в синтаксический ряд, исходной единицей в котором является член предложения, выраженный словом и словосочетанием. Как пишет Е.В. Гулыга: «возможно рассмотреть особый род синтаксических синонимов, а именно функциональных синонимов, под которыми понимаются разноструктурные единицы как одного, так и разных уровней, отличающиеся своими грамматическими значениями и объемом лексических значений, хотя и максимально совпадающие по лексическому наполнению, выполняющие однородные функции члена предложения по отношению к подчиняющей части предложения или главному предложению» [Гулыга 1962: 1103].
Между придаточным предложением и оборотом существует разница по происхождению [Ревзин 1950: 157].
1) В придаточном предложении предикативность выражается теми же средствами, что и акт предикации в независимом предложении. Придаточное предложение ставится в зависимость от глагола специальными средствами (подчинительными союзами, относительными местоимениями). В обороте предикативность выражается обособлением второстепенного члена предложения. Эти “обособленные синтагмы” сильнее тяготеют к основному высказыванию, несмотря на прием обособления. Роднит их одинаковое использование в языке для детализации высказывания. Придаточное предложение и обособленный оборот выступают в виде развернутых групп, более или менее полно уподобляясь построению предложения как основной единицы речи.
2) Второе отличие между придаточным предложением и обособленным оборотом состоит в том, что причастный оборот имеет наряду с значением сопровождающего действия различные оттенки: атрибутивные, обстоятельственные и выражает свое значение особыми средствами, в том время как придаточное предложение выражает свое значение в первую очередь союзами indem, weil, so dab и т.д.
Значение оборота зависит от того, какое содержание вкладывает в него писатель и от исторически возникших возможностей выражения различных значений, которые сложились в определенном языке. Если русский язык с его системой деепричастных оборотов дает возможность выражения разнообразных обстоятельственных оттенков, то немецкий язык гораздо беднее в этом отношении. Оборот с причастием может выражать в основном одно значение, и это результат закономерного явления связанного с недостаточным развитием первопричастного оборота.
В отличие от немецкого языка, в русском языке редко употребляются односубъектные предложения, но имеется такая форма как деепричастие. По убеждению Л.А. Булаховского [Булаховский 1952]: “стилистическое значение деепричастных сочетаний как способа сжато передавать смысл временных, причинных, условных и реже уступительных предложений и вносит в фразу разнообразие, заменяя параллельные по смыслу типы предложений” [Бирюкова 2010].
На основе структурного сходства и близости синтаксических функций в составе всего предложения некоторые грамматисты [Heyse 1914: 500; Heyse 1914: 564; Jung 1954: 198; Boost 1955] рассматривают причастные и инфинитивные обороты как сокращенные придаточные.
Мы придерживаемся точки зрения, которая рассматривает обороты как промежуточное звено между придаточным предложением и членом предложения. Такое рассмотрение оборотов точно, на наш взгляд, отражает их положение в иерархии уровней языка, и мы считаем, что оборот отличается от придаточного предложения принципом построения. Подтвердим наше утверждение словами Е.В. Гулыга: «придаточное предложение подобно предложению вообще, есть двухполюсная единица, оборот является однополюсной единицей, связанной с подлежащим предложением имплицитной связью» [Гулыга 1971: 206].
Отметим, что, рассматривая черты сходства и различия оборотов и придаточных предложений, мы анализируем одноаспектную синонимию, т.е. только грамматические формы.
Кроме того мы сталкиваемся с таким явлением, как лексико-грамматическая синонимия, которая занимает промежуточное место между одноаспектной и межаспектной синонимией. При лексико-грамматической синонимии эквивалентами являются разные части речи (начать разговаривать - начать разговор).
Как отмечает И.И. Ревзин [Ревзин 1950: 129] , “ близость связывает причастные обороты и имена действия в одну группу” как постоянное средство для переведения слова в другой разряд слов.
Исследователь подчеркивает, что отглагольные образования могут выражать предметность, результат, в том время как глагол чаще выражает протекание действия [Ревзин 1950: 129-130].
По мнению В.М. Жирмунского [13] имена действия играют важную роль в предложении и в сокращенных придаточных предложениях. Ученый определяет это явление как особую форму синтаксического объединения на синтаксической основе.
Употребление имен действия, по мнению И.И. Ревзина, в определенных конструкциях весьма распространено и конкурирует с причастием I, во многих случаях вытесняет его в значении сопутствующего действия. По утверждению И.И. Ревзина [Ревзин 1950: 136] существует различие между причастием и предложной группой. Так, “причастие придает обороту больше глагольности, категория вида, времени залога чувствуется гораздо более четко, что в свою очередь способствует обособлению оборота, его большей самостоятельности по сравнению с предложной конструкцией. В то же время как предложная конструкция имеет больше возможностей для выражения своего обстоятельственного (временного) и других значений. Хотя предлоги in, bei, mit, unter имеют возможность выражать разные оттенки значения сопутствующего действия более полно, чем оборот I; кроме того в предложных конструкциях часто выступают другие предлоги (например durch), передающий оттенок модальности или nach, передающий значение предшествования. (nach einigen Nachdenken schlug sie den Engl?ndern nur vor; … durch Abschw?chung und Einbube der Vollendung gehen sie in Adjektive ?ber).»
Автор отмечает, что в немецком языке развитие первопричастного оборота тормозится распространением с одной стороны инфинитивных оборотов особенно с ohne…zu , а с другой, развитием ложных конструкций с именем действия. Предложные конструкции с именами действия в немецком языке развились сильнее, чем в русском языке, но не стали основным выразителем сопровождающего действия, и не заменили полностью причастный оборот I.
По утверждению Гречко В.К. [Гречко 1985: 311] «семантическое содержание в исходных словах и их синтаксических дериватах в русском языке (читать - чтение, ходить -ходьба, белый – белизна) категориально видоизменено; оно выражается сквозь призму грамматических категорий предмета действия, признака и конкретизируется с помощью присущих каждой части речи морфологических и синтаксических характеристик. К этому надо добавить, что употребление слов разных частей речи, в силу грамматических и валентных свойств, конструктивно обусловлено. В результате мыслительное содержание, закрепленное за словом или иной части речи, приобретает способность иметь особенные семантические связи. Отсюда возможность индивидуального развития, появления новых значений и оттенков. Следовательно, у каждой части речи «эксплуатация» мыслительного содержания».
В личном глаголе выражаемое содержание конкретизируется при помощи ряда сопутствующих предикативных и модальных значений. Охват действительности у глагола иной, чем у производного существительного. Известное семантическое содержание выражено в разных языковых категориях; производящие и производные слова обладают индивидуальными морфологическими, синтаксическими и семантическими характеристиками. Каждый компонент имеет свои возможности разработки мыслительного содержания. Эти возможности слов в сочетании с конструктивной обусловленностью их употребления позволяют им наполняться в конкретных речевых условиях неравнообъемным предметным содержанием.
В семантике производящего слова и его «семантического деривата» обнаруживается как общее, так и особенное. Значение слова не может рассматриваться вне отношения и обозначаемой действительности. Поскольку слова и их дериваты, несмотря на известную общность содержания, по-разному – в разном объеме и отношений отражают соответствующую действительность, то и их лексические значения не совершенно тождественно.
Большинство преобразований представляет своего рода синтаксическую деривацию. Одна синтаксическая конструкция трансформируется в другую, в чем выражаются регулярные грамматические и деривационные отношения между членами этих преобразований. Структурно-грамматическая и семантическая характеристика трансформаций определяется грамматической и семантической природой, образующих ту или иную трансформацию слов. В результате трансформаций соответствующий участок действительности по-разному организуется, оформляется и отражается в этих преобразований. Если действительные явления, отражаемые тем или иным мыслительным содержанием, сами по себе бесконечны в своих количественных проявлениях, отношениях, признаках, то формальные приспособления языка конкретизируют эту действительность в соответствии с взаимодействием с ней говорящего.
Таким образом, представляется возможным рассмотреть в качестве синонимов (одноаспектных и лексико-грамматических) причастным оборотам а) придаточные предложения, б) предложные конструкции.
Современные исследователи при рассмотрении синонимии опираются на синтаксическую классификацию синонимов Г. Хельбига и И. Буша [Helbig, Buscha 2001], которые выделяют следующие синтаксические функции причастий:
1) атрибутивную
2) адвербиальную
3) сопредикативную.
Нами отмечается, что для немецкого языка нехарактерны предложные конструкции с предлогами von, bis, seit и др. Также малоупотребительны причастные обороты с уступительным значением и синонимичные им сложноподчиненные предложения и предложные конструкции с данным значением [Бирюкова 2010].
Синонимия причастных оборотов и сложноподчиненных предложений тесно связано с развитием языка, и отражает стремление современного языка к краткости изложения. Язык действует избирательно по отношению ко всем конструкциям, в том числе и к причастным оборотам. Избирательность в выборе конструкций можно отметить и в рамках отдельных функциональных стилей и даже сортов текста [Шарина 2004] .
Рассмотрение причастных оборотов и их синонимов в немецком языке с точки зрения стилистики
Вопрос взаимосвязи стилистики и грамматики (причастных конструкций) в немецком языке рассматривается И.-Э.С. Рахманкуловой [Рахманкулова 1993, Рахманкулова 1994], а также И.И. Ревзиным [Ревзин 1950], А.Н. Устюжниковым [Устюжников 1979], А.К. Карпаковым [Карпаков 1972], И.Л.Грушевой [Грушевая 1982], С.П.Козловой [Козлова 1989] , Смирновым Н.К. [Смирнов 1972] и др.
Усложняют немецкий текст обособленные причастные обороты, которые, правда, встречаются довольно редко во всех стилях. Чаще всего они встречаются в художественной литературе. Переводятся причастные конструкции придаточными предложениями, распространенными причастными определениями, деепричастными оборотами [16, 205,209].
Первопричастный оборот употребляется довольно часто в художественных произведениях в модальном значении, обозначая добавочное действие, конкурируя в данном значении с придаточным предложением с союзом indem. “Он (оборот) показывает два действия неразрывно, подчеркивая роль одного из них и оттеняя второстепенную роль другого. Оборот помогает созданию художественного образа, обрисовке портрета человека в его динамике, сжатой характеристике”. Немецкий причастный оборот I развивается, но отстает от развития деепричастия в русском языке [Ревзин 1950: 170-180].
Богатством русского языка является, по мнению И.И. Ревзина, деепричастный оборот. Он применяется в газете, в политической, научной литературе, особенно в художественной прозе для создания художественных образов.
В языке газетном и политическом, более подверженном влиянию канцелярского языка, первопричастный оборот употребляется реже, чем в художественных произведениях. В газетном языке и научном употребляются существительные на –ung, которые выступают как лексико-грамматические эквиваленты первопричастного оборота. [Helbig, Buscha 2001: 24].
Употребление конструкций зависит от жанра, индивидуального стиля автора, цели отдельного высказывания, от грамматических возможностей данной конструкции.
А.К. Карпаков [Карпаков 1972] отдает предпочтение употреблению в художественной литературе придаточных предложений, нежели причастных конструкций, поскольку придаточное предложение является наиболее выразительным, передает различные отношения между субстанцией и признаком. Но “конструкции с причастием отличаются большей краткостью, компактностью по сравнению с придаточным предложением. Причастие с распространенным определением способствует компактности всего изложения. Большая значимость падает на само существительное, поэтому распространенное определение часто используют при характеристике лиц и предметов, выраженных однородными членами предложения” [Карпаков 1972:129].
Чередования придаточного предложения и распространенного определения редки. В случае, если одно и то же слово имеет к себе несколько развернутых определений, то в таком случае более постоянные признаки предмета передаются с помощью распространенного определения, менее постоянные, временные, кратко проявляющиеся с помощью придаточного определительного предложения.
Мы не можем согласиться с данной точкой зрения, так как считаем, что употребление только причастных конструкций или только придаточных предложений довольно сложно для восприятия. Языковая система одновременно имеет тенденцию и к стяжению и к разрыхлению [19] , поэтому чередование придаточных предложений и причастных конструкций имеет место. Дело в том, что в одних стилях больше и чаще употребляются причастные конструкции, а в других – придаточные предложения.
И.Л. Грушевая [Грушевая 1982: 3-18] исследует сложнопричастные образования в немецком языке, “которые способствуют содержательной компрессии, позволяют более свободную интерпретацию текста”. Сложнопричастные образования неравномерно используются в различных стилях. “Конденсированность содержания, заключенная в композитах, может выступать в стиле художественной прозы как средство экспрессии, в стилях же делового общения она служит главным образом цели повышения информативности высказывания и текстов”.
Использование сложнопричастных образований преследует цели, тесно связанные со стилистикой, а именно следующие:
- формирование метасодержания, т.е. повышенной, насыщенной образности, экспрессивности
- принцип экономии и конденсированность
- стремление избежать монотонности в синтаксическом построении текста (отказ от придаточных предложений)
Наибольшее число сложнопричастных образований автор находит в научно-техническом стиле, для них характерен особый характер использования. Сложнопричастные образования создают ключевое понятие текстовой канвы терминов и терминологических сочетаний, помогая их объемному по смыслу и компактному по форме именованию, а значит, и предупреждая синтаксическое усложнение текста.
Промежуточное положение характеризует сложнопричастные образования в газетно-публицистическом тексте. С одной стороны, здесь слова с чертами стереотипичности, стандартности, терминоподобные, что сближает их с композитами научно-технического стиля. С другой стороны, они могут иметь экспрессивно-оценочный характер, частый в художественном стиле. Это не противоречит духу газетной информации, в формировании которой немалую роль играют слова с оценочным смыслом и обозначающие понятия, в которых отражается “характер борьбы идей и идеологий.
Художественный стиль меньше тяготеет к использованию сложнопричастных образований, что связано с “художественностью и образностью стиля”. В научно-техническом стиле наибольшее число сложнопричастных образований, употребляющихся с существительными, так как здесь важен результат, статичность, понятийность.
В нашем исследовании [Бирюкова 2010: 15-16] рассматривается функционирование причастных оборотов и их синонимов в немецком языке (на материале различных функциональных стилей). Нами отмечается, что художественный стиль использует в немецком языке функциональные особенности отдельных языковых стилей, необозримое многообразие стилистико-экспрессивных синонимов в грамматике. Здесь функционируют простые, сложные предложения, причастные обороты.
Стиль публицистики и прессы обладает значительной эмоциональной окрашенностью. Так как стиль газетно-публицистический не характеризуется наличием иносказательности, образности, особой эмоциональности ,то причастиям свойственно однозначное толкование. В первую очередь это относится к причастиям, имеющим модальное значение. В рамках данного стиля весьма употребительны в немецком языке причастия, образованные от переходных предельных и нейтральных глаголов, которые имеют результативное и процессуальное значение.
Научно-технический стиль характеризуется стандартизированностью, наличием аналитических конструкций, именным характером высказываний, наличием развернутых сложноподчиненных предложений с целым рядом придаточных предложений и однородными членами предложения. Для научно-технического стиля немецкого языка характерно употребление причастий с атрибутивным значением и синонимичных им определительных придаточных предложений; причастий в адвербиальном значении (модальном (т.е. образа действий) и уступительном), а также синонимичных им модальных и условных придаточных предложений.
Официально-деловой стиль в немецком языке тяготеет к использованию устойчивых выражений, предлогов и предложных групп, конструкций с пассивом, причастных конструкций. В рамках официально-делового стиля существуют межжанровые отличия в плане употребления причастных конструкций и синонимичных им средств.
Рекламные объявления и деловые письма стремятся к простоте форм, краткости, емкости. В данных жанрах в немецком языке наблюдается преимущественно употребление самих причастий, а не их синонимов в атрибутивном и адвербиальном (чаще модальном) значениях.
Юридические документы характеризуются использованием как причастных оборотов, так и синонимичных им конструкций. Анализ юридических документов выявил употребление предложных конструкций с причинным значением с предлогами aufgrund, aus, синонимичных причастным оборотам, которые малоупотребительны в других стилях и жанрах в немецком языке. Также выявлено большое количество распространенных определений в немецком языке.
В русской лингвистической литературе реализация причастных оборотов и их синонимов в различных функциональных стилях пока подробно не рассмотрена. Но А.Н. Гвоздев [Гвоздев 1985] считает синтаксическую синонимику одним из важнейших секретов стилистического разнообразия русского языка, его гибкости. «Синтаксис имеет для стилистики первостепенное значение, потому что русский язык располагает огромным запасом синтаксических синонимов». Автор также обращает внимание на неразработанность данного раздела лингвистической науки.
Заключение
Различать оттенки синтаксических синонимов в языке и подбирать необходимую конструкцию в том или ином словесном окружении так же важно, как подобрать необходимое слово. Произвольность замены одной формы другой без учета особенностей каждой из них влечет за собой нарушение стилистической целостности. По меньшей мере, странным показалось бы научное исследование или деловая корреспонденция XX в., где определения были бы выражены краткими формами прилагательного или причастия, а каждая новая страница труда украшалась бы сравнительным оборотом, и, напротив, неестественной, громоздкой и не совсем обычной показалось бы устная речь, перегруженная причастными оборотами, придаточными определительными предложениями без особой на то надобности. Поэтические произведения оказались бы довольно невыразительными, бесцветными, если бы их лишить сравнительных оборотов и так называемых скрытых сравнений, выступающих в метафорических определениях.
Каждый стиль речи, каждый жанр литературного произведения в какой-то мере тяготеет к определенному словесному и грамматическому выражению, но было бы ошибочно и в корне неверно распределять синтаксические синонимы по стилям речи и жанрам художественных произведений. Синонимичные грамматические формы , благодаря различию оттенков, создают стилевую разновидность вместе со словами их окружающими. Границы употребления синонимов резко не обозначены, однако не беспредельны, поэтому при отборе грамматических средств также как и при отборе лексики, нужно учитывать их целесообразность в данном контексте.
Наличие в современном русском языке синтаксических синонимов гармонирует с богатством словарной синонимики. «Неряшливое употребление синтаксических структур в ряде случаев угрожает ясности мысли, понятности её для слушающих. Синтаксическая направленность иногда оказывается недостаточной сама по себе, и потребности и мысли заявляют свои права на повышенное к себе внимание» [Булаховский 1952: 402].
Выбор того или иного грамматического синонима диктуется не одним стремлением сокращенно или простроено изложить мысль. В практике языкового общения принято комбинирование синтаксических средств с целью их разнообразия. Выбор синтаксических, как и лексических синонимов, свидетельствует об умении говорящего целесообразно и грамотно использовать языковые средства.
Мы видим тенденцию современного немецкого языка в использовании языковых конструкций, для которых характерны: краткость, информативность, насыщенность, что связано с реализацией принципа языковой экономии. К числу таких конструкций можно вполне отнести причастные конструкции, а также предложные конструкции. Но нельзя забывать о том, что язык тяготеет к использованию различных языковых форм, что выражается в том, что наряду с причастиями функционируют придаточные предложения [Бирюкова 2010 (а), Бирюкова 2010 (б)].
Литература
