ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОНЯТИЯ «ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ»
В СОВРЕМЕННЫХ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
Лещенко Анна Вениаминовна (Черкассы, Украина)
Развитие лингвистической мысли последних десятилетий ознаменовано активным изучением человеческого фактора в языке, обусловившим антропоцентричность современных научных исследований и внимание к категории субъекта. С 90-х г.г. ХХ ст. «стержневым системообразующим филологическим понятием» [Кочеткова 1996: 15] становится понятие «языковой личности». Широкая востребованность этого термина объясняется его синтезирующим характером, отражающим междисциплинарность современных гуманитарный студий, а в рамках лингвистики – интеграцию различных ее областей (психолингвистики, социолингвистики, лингводидактике, коммуникативной лингвистики, лингвоперсонологии и пр.) при изучении рассматриваемого явления. Интегративные процессы в области гуманитарного знания проявились в обращении к изучению семантико-когнитивных и социально-психологических факторов языковой деятельности. В контексте такого рода интеграции сформировались понятия «языковое сознание личности», «языковая ментальность», «языковая способность», «языковая компетентность» и т.п. [Синельникова 2011: 455].
Приоритет в разработке целостной концепции языковой личности принадлежит Ю. Н. Караулову, который в своей монографии «Русский язык и языковая личность» (1987) трактует данное понятие как «совокупность (и результат реализации) способностей к созданию и восприятию речевых произведений (текстов), различающихся а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности и в) определенной целевой направленностью» [Караулов 1987: 245]. В этой же монографии автор приводит и принципиально иное толкование: «языковая личность есть личность, выраженная в языке (текстах) и через язык, есть личность, реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств» [там же: 38]. Оба эти определения, в несколько измененном виде, вошли в энциклопедию «Русский язык»: в первом значении языковая личность определяется как «наименование комплексного способа описания языковой способности индивида, соединяющего системное представление языка с функциональным анализом текстов», во втором – как «любой носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа произведенных им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире» [Русский язык 1997: 671]. В научной литературе обе трактовки понятия «языковая личность» используются параллельно, в зависимости от научных позиций исследователей (о различиях в подходах см. [Иванцова 2010]). На наш взгляд, такие различия легко преодолеваются при интеграции обоих подходов, где более широкое понимание языковой личности (как носителя языковой способности, индивида) включает в себя более узкое (как совокупности его языковых способностей), поскольку в последнем случае речь идет скорее не о личности как таковой, а о ее языковой компетенции.
Коммуникативный вектор развития лингвистики обусловил расширение и переосмысление понятия языковой личности. Необходимость «укрупнения» содержания понятия была вызвана тем, что научный концепт «языковая личность», определивший в свое время инновационный характер развития лингвистики, социолингвистики, лингводидактики, педагогики и пр. наук, «потерял свой эвристический заряд в свете накопившихся разысканий в области анализа дискурса» [Баранов 2006: 30]. Как отмечают сами исследователи, усиление внимания к различным видам проявления личности в языке, увеличение набора компетенций, позволяющих личности функционировать в сложном социально-культурном контексте, не могло не изменить представление о языковой личности [Синельникова 2011: 456]. Положение И. Г. Богина, согласно которому «языковая личность характеризуется не только тем, что она знает о языке, а и тем, что она может с языком делать» [Богин 1980: 3], получило развитие в целом ряде научных исследований, где понятие языка включается в понятие личности [Плотникова 2008; Панченко 2008; Синельникова 2011, 2013 и др.]. Так, в концепции В. И. Карасика под языковой личностью понимается личность коммуникативная – «обобщенный образ носителя культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» [Карасик 2004: 22]. Коммуникативная природа анализируемого понятия подчеркивается и в определении Г. Н. Беспамятновой: языковая личность – это «совокупность отличительных качеств личности, обнаруживающихся в ее коммуникативном поведении и обеспечивающих личности коммуникативную индивидуальность» [см. Иванцова 2010: 30].
Изменение содержания концепта «языковая личность» обусловило дифференциацию разнообразных «личностных» феноменов, в которых воплощается субъект коммуникации: личность мыслительная (мыслящая), личность языковая (проявляющая себя в речевой деятельности, обладающая определенной совокупностью знаний и представлений), личность речевая (реализующая себя в коммуникации и осуществляющая ту или иную стратегию и тактику общения), личность коммуникативная (реально действующая в реальной ситуации), личность дискурсивная (порождающая определенный дискурс в виде непрерывно возобновляемого или законченного, фрагментарного или цельного, устного или письменного сообщения) [см. Панченко 2008]. Последняя позиция, на наш взгляд, инкорпорирует все выше перечисленные «личностные» статусы, выступая при этом полипараметральным «гибким конструктом» [Синельникова 2013: 44], формирующимся на пересечении коммуникативных и когнитивных факторов. Уточняя определение Л. Н. Синельниковой [Синельникова 2011: 458], можно сказать, что в качестве дискурсивной личности выступает коммуникативная (интерактивная) личность, включенная в социальные отношения и обладающая «коммуникативным паспортом» (И. А. Стернин) как совокупностью индивидуальных коммуникативных стратегий и тактик, когнитивных, семиотических, мотивационных предпочтений, сформировавшихся в процессах коммуникации.
В контексте обсуждаемой проблемы считаем необходимым остановиться на соотношении понятий «дискурсивная личность», «коммуникативная личность» и «языковая личность», поскольку зачастую их используют без достаточно четкой дифференциации либо рассматривают как взаимозаменяемые. На наш взгляд, понятие дискурсивной личности последовательно интегрирует в себя два других понятия, оставляя едва уловимые «зазоры» между терминологическим объемом каждого из них. Так, языковая личность, формирующая концептуальное ядро анализируемой триады, в широком понимании определяется как любой носитель того или иного языка, обладающий языковой способностью (компетенцией), т.е. владеющий каким-либо естественным языком и сделавший этот язык пространством своего языкового существования (говорения, слушания, чтения, письма) [Плотникова 2008]. Участвуя в процессе коммуникации, языковая личность трансформируется в личность коммуникативную, обладающую ресурсами языковой личности и проявляющую определенный тип коммуникативного поведения. Коммуникативная личность характеризуется наличием коммуникативной компетенции, подразумевающей «способность и реальную готовность к общению адекватно целям, сферам и ситуациям общения, готовность к речевому взаимодействию и взаимопониманию» [см. Литвинко 2009]. В соответствии с общепринятой моделью коммуникативного акта в качестве коммуникативных личностей выступают адресант и адресат. Коммуникативная личность как реальный участник коммуникации, действующий в конкретной коммуникативной ситуации, обладает потенциалом дискурсивной личности, способной порождать и воспринимать различные виды дискурса, в том числе и невербальные, создаваемые при помощи знаков других типов (музыки, живописи, графики, танца, архитектурных форм и пр.) или их комбинаций. Дискурсивная компетенция, в основе которой лежит когнитивный фактор, детерминирует выбор языковых средств и структур, речевых стратегий и тактик, с учетом деонтических норм (как принятых в обществе правил общения), этнокультурных доминант и стереотипов, этически ориентированных установок межличностного взаимодействия и пр. Иными словами, в условиях коммуникативной деятельности (реальной или виртуальной) дискурсивная личность субъекта конкретизируется в его коммуникативной личности, ответственной за протекание коммуникации, активируя тем самым резервы языковой личности, необходимые для формирования / восприятия вербального сообщения (текста).
Понятие дискурсивной личности, все активнее используемое в современной науке о языке, является комплексным когнитивно-коммуникативным феноменом, который требует подключения к анализу как лингвистических, так и экстралингвистических факторов: ментальных, психологических, социокультурных, этнокультурных и пр.
Литература
