КОММУНИКАТИВНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ И ВОПРОСЫ СТРУКТУРИРОВАНИЯ ЗНАНИЯ 1
Светлана Григорьевна Виноградова (Тамбов, Россия)
Коммуникативное (актуальное) членение предложения-высказывания (далее – предложения) является одной из наиболее обсуждаемых проблем в лингвистике, на протяжении многих лет рассматриваемых с разных теоретических позиций. Впервые наиболее остро еще в 40-х гг. прошлого века вышеназванная проблема была поставлена чешским исследователем В. Матезиусом. Ученый предложил теорию актуального членения предложения (на основе деления предложения на исходный пункт высказывания, то, что в данной ситуации является известным, и ядро высказывания, которое отражает сообщаемую говорящим новую информацию) и подчеркнул роль функциональной перспективы предложения, связанной с соотношением внешней (грамматической) структуры этой языковой единицы и внутренним движением мысли [Матезиус 1967а; 1967б].
Значение результатов исследования коммуникативного членения предложения трудно переоценить, поскольку они чрезвычайно важны для установления источников и закономерностей успеха устной и письменной коммуникации. В настоящее время решение этой задачи требует обращения к исследованию коммуникативного членения предложения с точки зрения когнитивного подхода в лингвистике, в рамках которого производится анализ языковой и познавательной деятельности человека в процессе коммуникации.
В качестве результата исследования коммуникативного членения предложения в когнитивном аспекте необходимо признать тот факт, что когнитивно-языковой базой коммуникативного членения предложения выступают процессы «интерпретации как языковой познавательной активности человека» [Болдырев 2011], а именно, вторичной интерпретации или метаинтерпретации. Метаинтерпретация при этом понимается в узком смысле как обусловленная познавательной потребностью человека и осуществляемая в рамках коммуникации концептуальная модификация приобретенных в процессе интерпретации языковых и неязыковых знаний, связанных с онтологией значимого фрагмента действительности, выраженного предложением, с целью установить факт данности / новизны этих знаний для последующей их передачи в ходе общения [Виноградова 2013, 2014].
Иначе говоря, коммуникативное членение предложения представляет собой и процесс, и результат такой обработки информации, зафиксированной в форме предложения, которая сопровождается структурированием знания, передаваемого предложением, т.е. выделением данного, известного, и нового знаний как определенных концептуальных образований или смыслов. Выделение известного и нового знаний по мере наращивания концептуального содержания или информативного потенциала предложения в процессе метаинтерпретации обусловлено динамикой коммуникативной деятельности человека и подразумевает переходность границ данного и нового, ведь непосредственно каждый элемент предложения, обладающий тем или иным смыслом, в разной степени способствует продвижению процесса коммуникации [Фирбас 1972].
Исследование коммуникативного членения предложения в когнитивном аспекте не возможно без обращения к опыту, накопленному в изучении этого явления. С другой стороны, имеющийся в истории языкознания исследовательский опыт позволяет оценить сущность и разные грани коммуникативного членения предложения и увидеть их в новом ракурсе. Следует отметить, что вопросы структурирования знания в связи с проблемой членения предложения были подняты задолго до рассмотрения коммуникативного членения предложения с когнитивной точки зрения. В данной статье (насколько позволяет ее объем) в ретроспективе представим, как эти вопросы решались в разрезе логического и психологического направлений исследования. Выбор вышеназванных направлений обусловлен тем, что именно в их рамках происходило становление членения предложения как коммуникативного явления и предлагались, по сути, способы структурирования знания – моделирования мысли или смысла, передаваемого предложением.
Логическое направление
Многие исследователи утверждают, что суть коммуникативного членения предложения как внутреннего движения мысли восходит к аристотелевскому пониманию субъекта и предиката суждения.
Теория суждения Аристотеля является одной из составных частей его учения о логике [Аристотель 1978] и представляет собой, прежде всего, теорию простых атрибутивных суждений, в которых определенно высказывается присущность чему-либо чего-либо. Простое суждение состоит из логического подлежащего – субъекта (S) (того, о чем говорится в суждении), логического сказуемого – предиката (P) (того, что говорится о субъекте), который обозначает свойство, приписываемое субъекту, а также связки. Простое суждение имеет следующую общую форму: (S есть P). И субъект, и предикат могут принимать разные конкретные значения и быть выражены и словом, и сочетанием слов. Суждение показывает, каким образом осуществляется связь между разными понятиями. Кроме того, простое суждение может быть частью сложного суждения, внутри которого простые суждения соединяются посредством логических союзов конъюнкции, дизъюнкции, импликации, отрицания, эквиваленции.
Суждения могут отличаться по количественному и качественному признакам. Например, Солнце – источник света прямо отражает вышеупомянутую форму простого суждения и подразумевает единичное суждение в количественном плане (указатель: подлежащее солнце, выраженное существительным в единственном числе) и утвердительное – в качественном плане (указатель: неотрицательный характер сказуемого). Некоторые мальчики не пришли строится по форме суждения (Некоторые S не есть P) и в количественном плане подразумевает частное суждение (указатель: неопределенное местоимение некоторые при подлежащем), а в качественном – отрицательное суждение (указатель: неположительный характер сказуемого). Связи между типами суждений позволяют Аристотелю установить связи между истинностью и ложностью суждений.
Хотя теория суждения Аристотеля не является универсальной, поскольку охватывает лишь часть возможных логических структур, в ней утверждается, что помимо «материи», конкретного содержания высказывания и его грамматической формы, выражения являются разными способами языковой презентации той или иной формы суждения, т.е. мысли. Иначе говоря, разным высказываниям, которые существуют только в коммуникации, присущи одинаковые, стабильные логические структуры как формы знания.
Известный немецкий логик Г. Фреге, отказавшись от понимания субъекта и предиката как того, о чем говорится в суждении, и того, что говорится, делает акцент на истинности суждения [Фреге 1987]. Для него важным является обусловленность суждения не столько способами языкового выражения, сколько его истинностным смыслом. Логический субъект и логический предикат заменяются им аргументом и функцией, необходимыми для структурирования знания, передаваемого предложением. Под аргументом Г. Фреге понимает в онтологическом плане «насыщенный» объект, которому через «ненасыщенный объект» ? функцию – в рамках предложения «сопоставляется» некоторое значение истинности. Например, в предложении Berlin is a big city слово Berlin предает аргумент, to be a big city – функцию, которая сопоставляет аргументу значение истинности. В зависимости от контекста аргумент и функция могут меняться местами, что не допускают субъект и предикат суждения.
Взгляд Г. Фреге на членение предложения, а также его идеи о том, что 1) предложение подобно именному выражению имеет денотат и является номинацией своего денотата как истинностного значения, и 2) смыслом предложения следует признавать выражаемое предложением суждение [Фреге 1977], нашли отражение в работах других логиков, которые активно изучали вопросы референции – отношения актуализованного, включенного в речь имени или именного выражения к объектам действительности [Арутюнова 1982: 5].
Рассматривая истинность и ложность утверждений с учетом принципа релевантности и принципа презумпции осведомленности говорящего и слушающего в ситуации общения, британский философ и логик П.Ф. Стросон [Стросон 1982] обратил внимание на то, что оценка истинности ориентирована на тему – центр предложения, то, о чем в нем идет речь (aboutness), т.е. смысловую тему [Падучева 1985: 115], но не на логический или грамматический субъекты. Предложения, тема которых не имеет денотата и в языке объективируется через нереферентное выражение, лишены истинностного значения. Например, в обсуждаемом исследователем классическом примере Король Франции лыс тема король Франции объективирована нереферентным выражением, поскольку короля Франции как объекта действительности не существует, поэтому предложение в целом можно назвать ложным. Для выявления случаев нереферентности П.Ф. Стросон предложил методику определения коммуникативного членения предложения – транспозицию в косвенную речь. Так, для примера выше может быть использована транспозиция Он говорил о том, как выглядит король Франции. Эта транспозиция показывает, что выражение король Франции является беспредметным. Транспозиция Он говорил о том, кто из знаменитых современников лыс позволяет утверждать ложность всего предложения [Стросон 1982: 130-133].
В транспозициях П.Ф. Стросона усматривается понимание референции как субъективного акта, определяемого намерением говорящего [Linsky 1967]. Осуществляя акт референции, говорящий идентифицирует предмет относительно действительности, идентифицирует его относительно языка/речи, тем самым устанавливает его известность или неизвестность, как для себя, так и для слушающего, и, на этой основе формирует смысл предложения и его истинность.
Соотношения не языка и действительности, а языка и мышления находится в фокусе внимания ряда отечественных ученых, в вопросе коммуникативного членения предложения представляющих логическое направление исследования. По мнению Г.В. Колшанского, язык есть реальное существование мысли, ее материальная оболочка – так, предложение (относительно самостоятельная единица языка, не существующая помимо коммуникации) передает определенную мысль [Колшанский 1965: 17, 152]. Отсюда: «Выражение логической мысли осуществляется адекватно в единой синтаксической структуре предложения. Это единство закрепляется полным изоморфизмом логических субъекта и предиката (план содержания) и синтаксических (грамматических) субъекта и предиката (план выражения)» [Колшанский 1965: 164-165].
Вместе с тем, если Г.В. Колшанский утверждает, что все предложение передает и известную, и новую информацию, поскольку суждение реализуется в предложении в целом [Колшанский 1965: 153], то согласно концепции логико-грамматического членения предложения В.З. Панфилова (1963) и А.Л. Пумпянского (1972), выразителями данного и нового могут быть, соответственно, логико-грамматический субъект и логико-грамматический предикат как составляющие логического суждения-сообщения, которые могут быть объективированы в языке любым членом или членами предложения [Панфилов 1963: 38-39].
Таким образом, логическое направление в изучении членения предложения, ознаменовало переход от исследования структуры суждения к вопросам структурирования смысла предложения с учетом чисто логической, функциональной, референциально-семантической, прагматической, логико-грамматической составляющих, проблем истинности и соотнесения языка и мышления. Для исследования коммуникативного членения предложения в когнитивном аспекте важно учитывать взаимосвязь языка и мышления, поскольку одна из основных целей когнитивной лингвистики заключается в определении соотношения языковых и ментальных структур. Кроме того, особого внимания заслуживает обращение представителей логического направления к вопросам взаимодействия говорящего и слушающего, что подтверждает коммуникативный характер членения предложения. Отметим также, что в когнитивном плане внимание человека скорее привлекается к референту языкового материала, семантическому содержанию, нежели чем к форме или структуре языкового выражения [Талми 2006: 24], поэтому изучение вопросов референции является весьма значимым в определении данности или новизны знания при членении предложения.
Логический аспект членения предложения получил развитие в ряде работ [Тихонова 1984; Падучева 1985; Ившин 2002; Петрова 2012 и мн. др.]. Однако наличие ограничений, накладываемых логическим анализом языка в объяснении процессов коммуникативного членения предложения (обязательность получения истинностного знания о предмете размышления, сводимость реального мышления и процесса познания к логической последовательности суждений), объясняет наличие и других точек зрения на рассматриваемое явление, например, психологической.
Психологическое направление
Полноценное осмысление природы коммуникативного членения предложения не возможно без учета идей исследователей, которые изучали предложение в психологическом аспекте. Представители немецкой лингвистики второй половины XIX в. полагали, что язык – это психологическое явление, обусловленное природой индивида, и призывали изучать язык как порождаемый индивидом в процессе общения. На этой основе Г. Пауль [Пауль 1960], чья точка зрения весьма интересна, трактует предложение как языковое выражение соединения (психологических) представлений в сознании говорящего и, одновременно, инструмент генерации этих представлений и их связывания в сознании слушающего. Средства связывания представлений варьируются от простого соположения слов, соответствующих определенным представлениям, различия в силе ударения отдельных слов и темпа речи до флективного изменения слов.
Предложение делится, по меньшей мере, на две части – субъект и предикат, грамматические отношения которых строятся на отношениях психологических (Г. Пауль отмечал и наличие третьего, переходного элемента, выражаемого глагольным сказуемым (или глагольной частью сказуемого), содержащим временные и модальные показатели). «Психологическое подлежащее – это та совокупность представлений, которая с самого начала имеется в сознании говорящего (думающего), и к которой затем присоединяется другая совокупность – психологическое сказуемое» [Пауль 1960: 147].
Если Г. Пауль усматривает важность роли и говорящего, и слушающего в определении соотношения грамматических и психологических субъектов и предикатов, то Г. Габеленц (автор терминов «психологический субъект» и «психологический предикат», хотя подобное разграничение ранее было предложено в [Weil 1879]) трактует их в связи с ролью слушающего – то, о чем слушающий должен думать, и то, что он должен думать об этом соответственно [Gabelentz 1869].
Психологическим субъектом может выступать, например, восклицание «Ваши документы!», предназначенное для восполнения недостающего предиката в соответствии с ситуацией. С другой стороны, психологический предикат меняется, а грамматическая структура предложения остается прежней. Этот постулат Г. Пауль доказывает на примере разных вопросов, которые можно задать к одному и тому же предложению: ответ на каждый из вопросов дает новый психологический предикат, маркированный смысловым ударением на тот или иной член предложения:
Where does Karl go tomorrow? – Karl goes to Berlin tomorrow.
When does Karl go to Berlin? – Karl goes to Berlin tomorrow.
How does Karl travel to Berlin? ? Karl goes to Berlin tomorrow.
Who goes to Berlin tomorrow? ? Karl goes to Berlin tomorrow [цит. по: Heusinger 2002: 282].
С психологической точки зрения производится членение предложения и русскими филологами [Фортунатов 1957; Шахматов 1941]. По мнению А.А. Шахматова, предложение – это грамматическая единица, которая состоит из подлежащего и сказуемого, однако содержание предложения передает его коммуникативный (главный и зависимый) состав. Например, в предложении Они пошли в кино собственно предложение – это Они пошли (грамматический аспект), Они – господствующий состав, а пошли в кино – зависимый состав (коммуникативный аспект), сообщающий нечто новое [Шахматов 1941: 28].
По мере развития представлений о предложении, в лингвистике все большее предпочтение отдается оценке предложения с учетом его вклада в коммуникацию. Например, Г. Амманн (1928:2) рассматривает предложение, в первую очередь, как сообщение («Mitteilung»). Благодаря своей природе, сообщение состоит из двух частей, которые соответствуют организации предложения, включающей субъект и предикат. Г. Амманн затем утверждает, что основой деления грамматической структуры на субъект и предикат является информационная структура предложения, а не дихотомия психологического субъекта и предиката. Для того чтобы различать грамматическую структуру предложения, психологическую структуру представлений и информационную структуру сообщения, Г. Амманн вводит новую пару терминов: тема и рема («Thema» и «Rhema»), заимствованных из греческой грамматической традиции.
Вместе с тем, большое значение в изучении коммуникативного членения предложения имели результаты исследований в области теории гештальтов [Hilgard, Atkinson 1967; Krech, Crutchfield 1968], согласно которой восприятие, в частности визуализация, имеет целостный, а не дробный характер и включают две части – фигуру и фон. Фигура всегда узнаваема, так или иначе воспринимаема в зависимости от фона, а отношения между фигурой и фоном находятся в прямой связи со стимулом и функцией восприятия, стимул предполагает варьирование восприятия фигуры на фоне, отсюда – потенциальная возможность перехода фигуры в фон, и наоборот.
Теория гештальтов была применена для объяснения того, как работает другой канал восприятия, язык/речь. Так, согласно теории гештальтов, предложение подлежит членению на фигуру и фон (заметный или релевантный и данный или менее информативный материал предложения соответственно), прежде всего, в зависимости от интонационной выделенности тех или иных частей предложения [Hirst, Di Cristo 1998]. Идея структурирования смысла предложения и текста в связи с оценкой баланса между фигурой и фоном нашла развитие в ряде работ [Wallace 1982; Rainhart 1984; W?rvik 2004, etc.].
В исследованиях предложения в учетом его психологической структуры и пониманием смысла в терминах восприятия и стимулов или операций над представлениями нельзя не отметить несколько преувеличенную роль просодических средств в установлении членения предложения, неформальное рассмотрение соотношения «психологический субъект и предикат / грамматический субъект и предикат», а также недостаточную теоретическую обоснованность несовпадения коммуникативной и грамматической предикаций.
Однако достижения исследователей психологического направления, особенно в части рассмотрения содержания предложения как фигуро-фонового баланса, а также как совокупности ментальных представлений, являются весьма значимыми для изучения коммуникативного членения предложения в когнитивном аспекте. Доказано, что фигуро-фоновое регулирование является одной из центральных когнитивных операций, используемых человеком для осуществления коммуникативного членения предложения в ходе метаинтерпретации. Индивидуальность психологических представлений, по сути, концептов, коррелирует с антропоцентрическим подходом к изучению языка, принятому в когнитивной лингвистике. Внимания заслуживает и обращение представителей психологического направления к роли говорящего как порождающего предложение с той или иной заданностью психологического субъекта или психологического предиката.
В целом исследователи логического и психологического направлений придерживались дуалистической системы структурирования знания – мысли или смысла, заключенного в предложении, что получило проявление в следующих моделях членения предложения: логический субъект – логический предикат (Аристотель, Г.В. Колшанский); аргумент – функция (Г. Фреге); центр предложения (П.Ф. Стросон) – его периферия; логико-грамматический субъект – логико-грамматический предикат (В.З. Панфилов, Ф.Л. Пумпянский); психологический субъект – психологический предикат (Г. Пауль); главный состав – зависимый состав (А.А. Шахматов); фигура – фон (Д. Херст, А. Ди Кристо). Эти варианты структурирования знания выступают в качестве основы для детального моделирования коммуникативного членения предложения в когнитивном аспекте.
Литература
[1] Исследование выполнено в рамках базовой части госзадания Министерства образования и науки РФ № 2014/285 (проект № 2013).
